Кусок дерева, металла, инструменты, плюс золотые руки народных умельцев, и рождаются чудеса, поражающие красотой, утонченностью, скрупулезной работой. В Грузии немало народных искусников, создающих необыкновенные изделия из различных материалов. На этот раз решила представить одного такого волшебника – мастера по резьбе по дереву, Нукри Джагоднишвили.
Хождение по мукам (магазинам) в поисках подарка не увенчались успехом. Отложила поиски на следующие дни. Случайно на глаза попались удивительные поделки из дерева, разложенные на парапете подземного перехода: пианино с черно-белой клавиатурой и раскрытыми нотами на пюпитре; ветряная мельница с размашистыми крыльями; с экрана телевизора глядел Чарли Чаплин; из колодца, покрутив ручку, можно было поднять ведро; на старинном граммофоне с огромной трубой, казалось, вот-вот заиграет пластинка; а в зеркальце с удовольствием хотелось заглянуть, — авось, помоложе покажусь… мундштук, фляга, шкатулка, старинный кувшин для вина – кула, с удивительно оригинальными резными узорами – лучшего подарка вряд ли смогла бы найти.
Все предметы, как оказалось, в единственном экземпляре, авторские. А автор скромно сидел поодаль в ожидании покупателя. Как можно было упустить подвернувшийся случай и не познакомиться, не поговорить с создателем этих чудесных вещей? Удача явно сопутствовала мне: и подарок приобрела, и нового респондента нашла – Нукри Джагоднишвили.
Но, в первую очередь, следует отметить, что все изделия, созданные руками Нукри, — авторские, и любую попытку других мастеров присвоить его идею и работы, следует расценивать как плагиатство (в лучшем случае) или воровство, нечестность (в худшем).
Нукри – коренной тбилисец, авлабарский парень, выросший среди старых тбилисских домов и дворов, где привлекали внимание балконы с причудливыми резными балясинами, перилами; лестницы с изумительными металлическими узорами; двери с красивыми орнаментами. Вот и влюбился парень в эти узоры- завитушки-арабески-рисунки.
«В детстве очень любил увеличительным стеклом выжигать на доске разные узоры. Часами мог сидеть и ждать, когда выглянет солнце. А однажды подумал: а если нарисовать эти фигуры, потом вырезать, отшлифовать, покрыть лаком?! Попробовал раз – получилось. Потом еще. Понравилось, и постепенно стал усложнять орнамент и переносить узоры на разные деревянные предметы. Поступил в художественный техникум, выучился резьбе по дереву. В техникуме существовал музей, где выставлялись работы лучших учеников, победивших в конкурсе. Я тоже решил принять участие, думал, буду одним из лучших, а как посмотрел на другие работы – покой потерял. Такая красота предстала перед глазами… захотелось стать таким же мастером. Учился, работал, себя не жалел. Сколько деревяшек попортил, сколько раз пальцы резал, сколько крови и пота пролил, пока нашел тот ключ, который лучше всего подходил моим замыслам. Мой мастер говорил мне: я тебя учу, а ты – работай и делай то, что тебе сердце подскажет. Без вдохновения, сердца и любви не создашь ничего, тем более, прекрасное».
В каждой вещице, сделанной Нукри, частица его души и… капля крови из пораненной руки. Нукри показал шрамы на пальцах: резец может соскользнуть, стамеска отскочить, и порез, ранка гарантированы. Однажды чуть не отрезал себе палец. Дочь рядом стояла, от ужаса глаза закрыла – полпальца висит на волоске, кровь течет, а я на полу стамеску ищу. Нашел, а потом палец перевязал. В моей мастерской нас четверо: я, инструменты, кофе и сигареты. За этой дверью забываю обо всем. Здесь для меня начинается другая жизнь. Приступаю к работе над одним предметом, вдруг в голове возникает новая идея – перехожу к другому. Хочу одновременно все сделать и все красиво. Работаю с увлечением, хорошим настроением, подпеваю себе, улыбаюсь и постоянно чувствую положительную энергетику вокруг. Иначе не смог бы работать. Негативную энергетику предметы втягивают в себя, и она опять же возвращается к нам. Не советую хранить такие вещи дома. Моя профессия интересная, трудная, необычная и порой опасная, но я ее безумно люблю».
Наверное, прав Нукри. Чем с большей радостью работаешь, тем больше удовольствие получаешь, и такую же радость даришь людям. О своей работе Нукри рассказывал с огромным воодушевлением – всем существом, руками, словами, лицом выражая чувства.
«Хожу по улице и разглядываю старые балконы, двери. Раньше проходил мимо, не замечая, а как стал работать, все на узоры заглядываюсь, оригинальные орнаменты ищу. Не раз в забавные истории попадал. Стоит на балконе женщина, а я снизу смотрю. Она ругается: чего уставился, иди, гуляй! А меня она не интересует, на перила гляжу. Как докажешь? Или подхожу к какой-то двери, осматриваю – подходят жильцы: высматриваешь, чтобы потом тайком залезть и обворовать? – прогоняют. Я в любой старой вещи могу интересную деталь разглядеть, а потом перенести рисунок на изделие. Работа для меня – время духовного спокойствия. Часто ночью вскакиваю – вдруг увижу во сне узор или мысль в голове возникнет, спешу записать, чтобы до утра не забыть. Чем больше совершенства, тем больше влюбляешься в свое изделие, и потом не хочется расставаться. Каждая вещь для меня как ребенок, собственное дитя. Но семью-то надо содержать – поневоле приходится продавать. С каждым предметом, проданным иностранцам – наши граждане, большей частью, не имеют возможности покупать их, — уходит часть моего сердца. И поэтому очень обидно, когда говорят: что ж тут такого, это ведь легко изготовить? или: неужели не надоело ерундой заниматься? Для кого-то, может, и ерунда, ребячество, а для творческого человека – плод огромного труда, таланта, воплощение мечты. Кто понимает искусство и ценит его, никогда не назовет такие произведения ерундой».
Спросила, не выставлялся ли Нукри публично?
«Нет, никогда. На организацию выставки нужны немалые средства, которых у меня нет, и не намечается в будущем, так же как и у многих, подобных мне. Нехватка финансов – причина того, что не могу зарегистрироваться в «Авторском обществе», чтобы чувствовать себя защищенным в своих правах».
Как уже отмечала, Нукри обеспокоен, что нередко его творения и идеи приписывают себе непорядочные люди. Поэтому попросил не афишировать его работы. Естественно, поинтересовалась процессом работы, как он выбирает материал, какое дерево лучше подходит для изделий, как оно обрабатывается. И почему именно дерево стало объектом его выбора профессии.
«Дерево — теплое, ласковое, понимает тебя, и ты его слушаешь. Оно словно поет в твоих руках. И оно ближе всех к природе. Работать по дереву легко, удобно и приятно, может, потому что тебе кажется, будто оно разговаривает с тобой. К каждому изделию следует подобрать соответствующий деревянный материал, учитывать мягкость или твердость ствола. Ель, например, мягкая и на ней не будет закрепляться узор, но зато из нее получается красивое изделие, а у бука – твердая древесина, что дает возможность работать стамеской по своему усмотрению. Хорошие изделия получаются из махагона – это очень красивое дерево, древесина которого окрашена в красный тон, легко поддается обработке. Раньше завозили, теперь трудно достать. Спил каждого дерева имеет направление – делаешь надрез на коре, и она подчиняется тебе именно в том направлении. По этому признаку подбираю материал для определенного предмета. Сердцевина спила красива, но для работы непригодна, так как легко дает трещину. Поэтому разделяю его на четыре сектора и беру крайнюю часть. В основном, в моих изделиях превалирует грузинская тематика, грузинский орнамент – лоза, цветок… Все заранее учитываю, проверяю и после выбираю соответствующее дерево».
У Нукри три дочери и навряд ли кто-то из них возьмется за неженское дело – слишком уж кропотливый и нелегкий труд. Нукри возлагает надежду на семилетнего внука, который с радостью сопровождает дедушку в мастерскую и старается «помочь» ему. Но дедушка не спешит. «Боюсь, мал еще. Не умеет правильно держать инструменты, может острым наконечником руку поранить. Подрастет – посмотрим. Будет желание, — научу. Учеников у меня нет. Да, многим нравятся красивые вещи, восхищаются моими работами, а как потрудиться – лень. Даже если кто-то заинтересуется, не смогу заниматься. Собственной мастерской у меня нет, работаю в маленьком помещении 10-12 кв.м., где разместить, когда самому среди уймы инструментов негде повернуться?»
Жаль, не в моих силах помочь хорошему человеку и прекрасному мастеру, разве что пообещать исполнить одну просьбу, которой он поделился на прощание.
«Сюда нередко «заглядывают» блюстители порядка и деликатно запрещают торговать на улице. Но мы же не овощи или фрукты продаем, а изделия народных мастеров. Может, не шедевры, но в них заложен их своеобразный талант, большой труд, мастерство. Это все – произведения искусства, народного искусства. Здесь самобытная выставка на улице, и пусть дадут возможность продавать прекрасное, созданное руками умельцев».
Проходя мимо множества красивых вещей, разложенных на ступеньках, ведущей к бывшей «канатке» по пр. Руставели, обратите внимание на скромного человека, перед которым на бордюре лежат: миниатюрная швейная машинка, резная шкатулка с красивым орнаментом, утюг, телефон времен наших дедушек, граммофон с трубой… Полюбуйтесь и запомните создателя этих оригинальных изделий – Нукри Джагоднишвили.
P.S. Он-то просил, но я не удержалась, чтобы не показать одно из этих прекрасных изделий – пианино. Надеюсь, простит меня за своевольство. Просто очень уж хочется, чтобы и его, и наша жизнь играла только по белым клавишам.
Додо АХВЛЕДИАНИ.