Он родился, вырос и по сей день проживает у подножия крепости Нарикала, каждое утро вдыхает свежий воздух с окружающих гор, любуется панорамой Ботанического сада и Легвтахеви и ведет здоровый образ жизни. В детстве с мальчишками «воевал» с невидимым врагом деревянными пистолетиками и саблями на стенах этой крепости. А потом, поменял деревянные поделки на настоящие старинные ружья, но не для поединков, а чтобы традиционное древнее боевое оружие возродилось и обрело новую жизнь в руках необыкновенного мастера — Теймураза Джалагания.
Глаза разбегаются от количества, разнообразия и прелести оружия, аккуратно развешанного на стенах, разложенного по полкам в его мастерской. Рукоятки сабель, кинжалов, пистолетов, ножны с изумительной инкрустацией, украшенные орнаментами из золота и серебра. Примечательно, что ни один узор не повторяется. Фантастически изящные рисунки и тончайшая работа – даже такое эмоциональное определение не сможет в полной мере передать чувство, охватывающее при виде этих восхитительных изделий.
Еще больше удивляешься, когда узнаешь, что создает их человек, которому скоро исполнится 83 года. Его трудолюбие, жизнедеятельность, веселый характер и оптимизм достойны подражания, а молодой задор и энергия бьют через край, чему сама стала свидетельницей, когда на крутом подъеме он обогнал меня, и по отвесной лестнице своего дома поднялся быстрее, чем я(!).
О Теймуразе – или, как его называют близкие, Тамазе, я узнала из телепередач, и отправляясь к нему на встречу, многие факты из его жизни и деятельности были известны: узнала, что он копил деньги, чтобы купить старое, пришедшее в негодность оружие – кинжалы, сабли, ружья, пистолеты, — восстанавливал их, приводил в порядок, реставрировал узоры на рукоятках, подолгу рассматривая причудливый орнамент. Постепенно наловчился, начал сам изготавливать и хорошо усвоил все тонкости изготовления древнего традиционного боевого оружия. Очень скоро прославился как замечательный мастер. Все его работы являются блестящими образцами искусства. Они часто выставлялись во многих странах, хранятся в коллекциях частных лиц. Среди них есть дипломаты, генеральный секретарь НАТО… Патриархия получила от него в дар уникальные изделия, а лично Католикосу-Патриарху Илье II был преподнесен изумительной работы кинжал.
Вот уже 70 лет этот неспокойный человек ежедневно приходит в свою мастерскую и работает, не зная отдыха, еще и обучает молодых ребят искусству вековой давности. Но вся эта информация оказалась мизерной по сравнению с интересным, поучительным и подробным, даже немного забавным рассказом Теймураза, начиная с раннего детства до нынешнего времени.
«Я – самоучка. Меня никто этому ремеслу не учил вначале. Все мое детство прошло здесь, под крепостью, и в Ботаническом саду. Этот сад был для нас огромной подмогой в те трудные голодные военные годы. Мы, дети, забирались в сад, лакомились тутой, орехами, вишней. Вокруг было много плодовых деревьев. А в стенах крепости играли в войну, шли в атаку, размахивая сделанными из сучков пистолетами и саблями. Нас было пятеро братьев. Я – самый младший. Однажды мой брат, который учился в Институте физкультуры и одновременно играл там в оркестре, привел к нам своего дирижера. Не знаю, почему он выбрал именно меня, но решил стать моим крестным. Кстати, крестил меня Католикос-Патриарх Каллистрат Цинцадзе, в Сиони. Потом моего крестного отца перевели в гарнизон в Батуми, и он пожелал взять меня с собой. Так я стал «сыном полка», жил с солдатами, наблюдал за их учениями, заглядывался на ружья. Но долго не выдержал, заскучал и брат забрал меня домой».
— Это понятно, все мальчишки любят военные игры, всякое оружие, да еще немало времени провели в военном гарнизоне, но откуда такой интерес к старинному оружию, особенно к его декорированию? Кто-нибудь из предков занимался этим? – спрашиваю.
— Нет! Мой дед работал садовником при дворце наместника (нынешний Дворец молодежи). Его так и называли – «дворцовый садовник». Отец также имел диплом садовника и многому научился у своего отца, работая иногда с ним. В годы, когда проводилась реконструкция Фуникулера (1936-38 гг.), Л.Берия решил разбить парк на верхней станции, вокруг конечной станции трамвая, и собрал садовников, велел представить план застройки сада. Отец хорошо знал особенности каменистой почвы, и как на такой почве вырастить деревья. Его проект понравился Берия. Он выделил ему помощников, инженеров и назначил управляющим, т.е. директором Мтацминдского парка. Там отец и проработал всю жизнь. Ни к какому оружию, кроме кирки и лопаты, ни отец, ни дед не имели отношения. Наверное, мне свыше было предсказано перенять ремесло предков и возродить его. В послевоенные годы в Тбилиси было много фронтовиков, вернувшихся с войны. Они продавали или меняли на продукты одежду, обувь, оружие. Однажды брат взял меня с собой на сабурталинский рынок. Мне приглянулся старый пистолет, непригодный, с испорченным курком, но красивый. Долго просил брата купить его и, наконец, уговорил. Несколько дней возился с пистолетом и не только починил курок, но полностью восстановил в первоначальном виде. Это была моя первая удача. Я поверил в себя и с азартом взялся за дело. Получилось раз, второй, ко мне стали приносить старое оружие для реставрации. Вскоре так наловчился, что сам начал изготавливать сабли, кинжалы. А искусство «Зарниши» научился позже, лет 35 назад. Я вступил в общество «Чохосани» и однажды председатель общества Отар Парулава привел меня к Гураму Габашвили, директору фольклорного центра, известному художнику, одному из основателей грузинского чеканного искусства, и показал ему мои творения. Они так понравились Гураму, что он решил обучить меня этому ремеслу: «Потом ты научишь других, они – своих учеников и так будет продолжаться веками…» Я честно выполнил и выполняю обещание. У меня было много учеников, но у некоторых не хватило терпения, любви. А без любви к своему делу ничего не добьешься. Полюбишь дело – оно полюбит тебя и вознаградит. Мне мое ремесло предсказано богом и я у него в долгу всю оставшуюся жизнь. Работа моя похожа на первую любовь. Она захватила, вскружила голову, вдохновила меня, забрала все – сердце, душу, мысли. Во время работы не помню ни о сне, ни о еде, даже не разговариваю ни с кем. Моя жена Нана шутит: «Он свои ружья больше любит, чем меня». Иногда во сне вдруг представлю какой-то узор и сразу начинаю делать рисунок, чтобы воспроизвести его в реальности. Не успокоюсь, пока не сделаю. Это неизлечимая болезнь, не подлежащая реанимации. В детстве у нас был курятник, а когда кур не стало, я устроил себе там мастерскую, но любил работать во дворе, на свежем воздухе. Сейчас у меня большая мастерская. Работаю сам и с учениками занимаюсь. Есть два-три прилежных ученика, будет из них толк, и верю, что такое удивительное искусство не исчезнет никогда. Когда смотрю на эти сабли и ружья, представляю, как воевали наши предки, наши великие цари Давид Строитель, Вахтанг Горгасали, Ираклий II. Эх, жаль, не родился в те времена, а то и я бы воевал».
— Сколько оружия изготовили за эти 70 лет?
— Да разве помню? Никогда не считал, наверное, около 3000. Раньше сам ковал сабли и кинжалы, а теперь заказываю оружейникам, потому что слишком много времени уходило на это. Но я все контролирую, проверяю до мелочей – качество, материал, толщину клинка, борозду, а уж потом начинаю отделку. Каждое мое творение – результат огромного труда, фантазии, умения и большой любви. Я не теряю время на ширпотреб – лучше сделать одну-две ценные вещи, чем двадцать негодных. Свое искусство не буду разменивать на мелочи, не хочу портить руку. Потому и не работаю с мельхиором – это слишком дешевый металл, быстро теряет вид. «Зарниши» делают только из золотых и серебряных нитей».
Теперь настало время узнать все профессиональные «тайны» Теймураза. Что такое «Зарниши»? Из чего делают рукоятки? Какой узор лучше выглядит на саблях, кинжалах и ружьях?
«Зарниши» — это золотая насечка, которая применяется для декорирования поверхности изделий золотыми или серебряными проволоками путем насекания по борозде. Ее делают в борозде или из листового железа (жести) кости или рога, но не в дереве. Орнамент создается из завитков, стализированных растений, изображениями птиц, животных, человека. Золотая насечка очень красиво смотрится на белой и черной кости, для рукояток используют рога буйвола или вола. Они раньше продавались на рынке, в мясном отделе, и я покупал их там. Теперь привозят из-за рубежа. Для очень ценных изделий применяют слоновую кость, но она очень дорогая, так как тяжелая и кусочек весом в килограмм обходится в довольно крупную сумму. Но ценную вещь скромная отделка испортит, так что, коль хочешь создать шедевр – раскошеливайся… Сегодня больше ценятся изделия с золотой насечкой, лучше продаются. Серебро немного упало в цене. Мне все мои работы дороги – в них вложено столько труда. Я слишком высоко оцениваю свою работу и трудно расстаюсь с вещами, не слишком жалую туристов, но доброму, хорошему человеку, знающему цену настоящему творению, могу и подарить. Пока жив, буду стараться, чтобы это традиционное ремесло не исчезло. Хочу устроить еще одну выставку, чтобы запомнили меня, гордились мной, и после моей смерти осталось доброе имя».
Ну, дорогой Теймураз Джалагания, до окончания жизненного пути еще далеко, учитывая ваше непреодолимое желание творить. Когда Теймураз передо мной лихо выхватил саблю из ножен, то промелькнула мысль: если бы царь Ираклий увидел его, то несомненно зачислил бы в свое войско.
Додо АХВЛЕДИАНИ.