Тамара Схиртладзе – рекордсменка сцены

Если бы существовал орден за героическое и самоотверженное служение театру, его следовало бы передать Тамаре. И не только за долгую творческую деятельность, а за волю, верность и нестареющее сердце, за большую любовь к профессии.

«Раз, два, три, раз, два, три… поворот, приседание…» — в одном из спектаклей пожилая актриса энергично кружится в танце, учит танцевать юную девушку, мечтающую о театре. Ничего, вроде, удивительного в этом нет, если не принять во внимание, что в реальной жизни этой артистке – Тамаре Схиртладзе – 87 лет. Поневоле преклонишься перед ее сильным характером и огромной работоспособностью, а послушав историю ее жизни, еще большим уважением проникаешься к этой, действительно «народной» артистке. Несмотря на великое желание перечислить все ее роли, сыгранные за длительную творческую жизнь в кино и театре, не смогла осилить бесконечный процесс и остановилась на самых любимых для зрителей, и более 60-ти в кино, и 40 – в театре. Незаурядный талант Тамары ярко проявился в фильмах «День длиннее ночи», «Земля предков», «Тоска человеческая», «Корни», «Солнце неспящих», «Круговорот», «Вальс на Печоре», «Любовь с первого взгляда», «Нет худа без добра», «Огонь любви», «Житие Дон Кихота и Санчо» и т.д. Мастерство высшего класса доказали ее роли в спектаклях «Эухения Бальбоа», «Поколение», «Деревья умирают стоя», «Пигмалион», «Белая сирень», «Лавина», «Хаджи-Мурат», «Последняя царица Грузии», «Здесь, в этой обители», «6 старых дев и один мужчина»…

Тамара называет себя живым летописцем марджанишвилевского театра. Действительно, пришла в театр в 1947 году, когда там играли Верико и Сесилия, Георгий Шавгулидзе и Сандро Жоржолиани, Шалва Гамбашидзе и Пьер Кобахидзе – светила грузинского искусства. И она, совсем юная, только-только ступившая на большую сцену, имела счастье играть, общаться, дружить с этими великими артистами. «А сейчас «стариками» считаемся я, Гиви Берикашвили и Лео Антадзе».

Мы беседуем в уютной гримерке, над дверью которой висит табличка «Верико Анджапаридзе». «Да, это ее гримерная, — поясняет Тамара, — потом сюда вошла Сесилия Такаишвили, затем – Софико, а сейчас – я, и считаю это кусочком счастья, который подарила мне судьба. Гримерная – она, как святилище, которое надо беречь и охранять, и пока я жива, эта гримерная останется святым местом».

К театру Тамару приобщил отец – заядлый любитель искусства, не пропускавший ни одного спектакля, концерта, оперной постановки или выступлений артистической труппы. И всегда он водил с собой дочку. Возвращаясь, Тамара нацепляла на себя бант, прикрепляла к платью «шлейф» из простыни, и танцевала… Потом пришла в драматический кружок Дворца пионеров, где уже «играли» Гурам Сагарадзе, Рамаз Чхиквадзе, Гизо Сихарулидзе. Дожидаясь, пока ей тоже дадут роль, Тамара заглянула в соседнюю комнату – в кукольный театр, стала почаще наведываться туда и вскоре получила первую роль – да не одну, а две одновременно – волка и ягненка. От кукол до марджанишвилевского театра пролегли годы учебы в театральном институте, почти ежедневные походы в оперный театр и театр им. Руставели, но только не в театр им. Марджанишвили – на это у Тамары была своя причина: «Первый спектакль, который я посмотрела в этом театре, был «Уриэль Акоста». Он настолько мне не понравился, а, может, тогда я не могла в совершенстве воспринять его, что решила больше в марджанишвилевский театр не ходить. Но позже, еще раз посмотрев спектакль, долго не могла прийти в себя от изумления. А самым забавным во всей истории оказалось то, что первый мой выход на эту сцену состоялся… в «Уриэль Акосте». Правда, я там только танцевала».

Тамара с улыбкой вспомнила свои первые роли в спектаклях «Дети Ванюшина», где играла в первом акте молодую Лену, а во втором – вдову Кухарникову, и «Гурия Ниношвили». «Мне досталась роль Кристине, 17-летней девушки, которую должен был «изнасиловать»… Георгий Шавгулидзе, а я на него смотрела, как на идола и боялась даже взгляда. Эта роль предназначалась Сесилии, а она, увидев меня, сразу заявила: «Оставьте меня в покое, какая я вам «семнадцатилетняя», вот, молодая, красивая, – пусть играет, пусть ее и «насилуют». Так, с ее легкой руки я стала Кристине».

Как ни странно, но отец Тамары, несмотря на свое отношение к театру, не одобрял выбор дочери, не желал видеть дочь артисткой.

«Отец придерживался строгих нравов. Категорически был против моего поступления в сухишвилевский ансамбль, — а я так любила танцевать. А сейчас думаю, если бы пошла против его воли, как при поступлении в театральный, то, наверное, добилась бы больших успехов, но танцоры рано заканчивают карьеру, а я вот сколько лет продержалась. Отец смирился лишь после того, как однажды увидел меня на сцене, и то, благодаря моему дяде, который силой привел его в театр, зная, что я играю в спектакле «Строгие девушки». Увидев знакомое лицо, отец удивился: как же эта девушка похожа на мою Тамару! – и, узнав, что «я» действительно была его дочерью, признал свое поражение».

Театр принес Тамаре успех, любимые роли и семейное счастье, в лице артиста театра Котэ Толорая. А еще, огромную жизненную силу и энергию, которая питает Тамару каждый раз заново, когда заканчивается очередной спектакль.

«Я никогда не напрашивалась на роль. Если режиссер считал, что нужна именно я, — хорошо, а нет – так нет. Но и мне самой надо было прочувствовать роль от начала до конца, чтобы создать такой образ, какой принес бы удовлетворение и мне, и режиссеру, и зрителю. Признаюсь честно: в моем возрасте думают не о новых ролях, а о том, сколько еще смогут продержаться на сцене, а для меня хуже бездеятельности ничего нет на свете. Мне приходилось играть с высокой температурой, давлением, болью, но после спектакля всегда чувствую такой прилив энергии, что готова снова выйти на сцену».

Путь к кино оказался более долгим. Голубоглазую светловолосую Тамару отказывались снимать, — ее внешность не соответствовала типажу грузинской женщины. «Я не французский фильм снимаю, а грузинский», — заявил один режиссер. Но после первого ее фильма «День длиннее ночи», принесшего государственную премию, приглашения посыпались со всех сторон.

«Только немного опоздали, — смеется Тамара, — вместо молодых девушек мне доставались роли матерей или бабушек». На вопрос, сколько же фильмов на ее счету, Тамара, прибавив ко всем художественным, короткометражным и телевизионным фильмам и дипломные фильмы выпускников кинофакультета, насчитала более 60-ти.

«Я не отказываюсь сниматься в фильмах студентов. У них нет возможности платить известным артистам, а как же не помочь, не подбодрить их. Они же только начинают свою творческую жизнь. Был такой случай: молодой грузинский режиссер, выпускник из Германии, приехал в Тбилиси снимать дипломный фильм, и очень робко попросил меня и Кахи Кавсадзе сыграть небольшие роли. Естественно, согласились оба. А потом узнала, что в Германии фильм произвел большое впечатление, и особенно отметили мою игру: «Где вы такую артистку нашли?!» Конечно, лестно слышать такое, особенно из-за рубежа, но еще более радостно, когда сознаешь, что в успехе этого парня я сыграла свою роль».

Тамара с особой теплотой вспоминает режиссера и писатели Годердзи Чохели. Он снял 5 фильмов с ее участием, и каждый из них оставил в душе Тамары неизгладимый след. «Я понимала его с полуслова. Не надо было спрашивать, как сыграть ту или иную сцену. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, доволен он или нет. Главное, он давал мне свободу действий. Как часто, придумав какую-нибудь сценку и сыграв ее по-своему, я наталкивалась на его восхищенный взгляд: «Как тебе это удалось, ну здорово!» Очень я любила этого необыкновенного человека!»

Ох, как не хотела касаться ее незаживающей раны в сердце, напоминать о безвременно ушедшем единственном сыне, но и не могла не вспомнить обаятельного, всеми любимого артиста Тамаза (Тазо) Толорая. Более чем в 20 фильмах успел он сняться, сыграть запоминающиеся роли в театре имени Туманишвили, но в памяти навсегда остался веселым, наивным, добрым мальчиком Леваном из фильма Резо Чхеидзе «Ну и молодежь».

Мужество Тамары достойно преклонения и уважения. Боль утраты она смогла преодолеть, вернувшись на сцену.

«Я играла в театре Царского убана вместе с Медеей Чахава в спектакле «Там, в этой обители», когда случилась эта трагедия. Не могла, отказывалась возвращаться на сцену. Но помогли друзья. Темури Чхеидзе – режиссер, сама Медико: «Хуже будет, если бросишь театр, это единственный способ превозмочь горе и продолжить жить». Спасибо всем, кто поддерживал меня! И я вернулась! Ради памяти сына, ради внучек – его дочерей».

В грузинском институте театра и кино учится одна прелестная девчушка – Нино Лорткипанидзе. Пока она только постигает азы театрального искусства, но настанет время и однажды на сцену театра, где когда-то делала первые шаги Тамара Схиртладзе, выйдет Нино, ее правнучка и внучка Тазо. Выйдет, чтобы достойно продолжить семейную традицию. А сегодня нам останется присоединиться к поздравлениям, которые будут произнесены 2 мая, в день рождения Тамары Схиртладзе – рекордсменки сцены с 70-летним стажем.

 

Додо АХВЛЕДИАНИ.