На электронные адреса президента «Всегрузинского общества Руставели» Давида Шемокмедели и главы отдела международных отношений Союза писателей Грузии Владимира Саришвили поступили эксклюзивные фотографии из Санкт-Петербурга, где состоялось открытие памятника великому поэту, автору бессмертного эпоса «Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели.
Иллюстративный материал был снабжён следующей текстовым сопровождением:
«Усилиями «Всегрузинского общества Руставели» и Санкт-Петербургского филиала названного общества (председатель – Автандил Бутхашвили), 14 декабря, в 15.00 по тбилисскому времени, в городе Санкт-Петербурге, по улице Руставели, 56, состоялось открытие памятника Шота Руставели.
Высота памятника – 340 см., автором скульптуры является Зураб Церетели.
На церемонии открытия памятника выступили губернатор Санкт-Петербурга Георгий Полтавченко; скульптор Зураб Церетели, выдающийся артист театра и кино Олег Басилашвили, председатель Санкт-Петербургского филиала «Всегрузинского общества Руставели» Автандил Бутхашвили.
Добавим к сказанному, что в процессе подготовки к этому торжественному событию, в мае-июне уходящего года Автандил Бутхашвили организовал прибытие автора этих строк на берега Невы, где, по приглашению правительства Санкт-Петербурга и организаторов XI Международного книжного салона, в одном из специально выделенных под это мероприятие павильонов, была проведена встреча гостя из Грузии с общественностью Санкт-Петербурга.
Прозвучал пересказ ранее не публиковавшихся на русском (равно как и других иностранных языках) легенд и преданий о жизни и творчестве Шота Руставели. Особый интерес просвещённого собрания вызвали сообщения о последних открытиях в области руствелологии.
В частности, о ставшем достоянием научного сообщества докладе и статьях доктора филологических наук, профессора Тбилисского Государственного университета Элгуджи Хинтибидзе, доказательно установившего, что мышление и художественный гений Руставели оказали влияние на развитие не только восточной, но и западно-европейской литературы.
Явственные отголоски сюжетных ответвлений «Витязя в тигровой шкуре» прослеживаются в английской драматургии начала XVII века, в произведениях Уильяма Шекспира, Френсиса Бэкона и Джона Флетчера. Детально с этим открытием можно ознакомиться в статьях Элгуджи Хинтибидзе «Витязь с тигровой шкуре эпохи Шекспира в Англии» (Тбилиси, 2008); «Витязь в тигровой шкуре» — литературный источник Шекспира» и «Витязь в тигровой шкуре – мост от востока к западу…» (журнал «Картвелолог», №16, 19, 20).
Руставели первым в истории мировой литературы воспел братство рыцарей разных национальностей – Автандила, Тариэла и Придона. «Витязь в тигровой шкуре» – единственный средневековый эпос, в финале которого герои не умирают все поголовно, а напротив, обретают земное счастье.
Эти два тезиса были опорными в моём рассказе о бессмертном эпосе Руставели.
Что касается «биографической мозаики» – веками передаваемых из уст в уста сказаний о Руставели, они были восприняты на светлом эмоциональном уровне и, смеем надеяться, запомнились участникам вечера, общение с которыми продолжилось уже и вне сценического контекста, по истечении регламента моего выступления.
А «картинки» эти в моём переводе-пересказе из грузинских источников зрители слушали, что называется, «на одном дыхании»:
«Картинка» 1
Шота и его родители
Шота Руставели появился на свет в богатой и знатной семье, в месхетинском селении Рустави, отсюда и прозвище, а может быть, псевдоним — Руставели. Имя отца его — Иванэ, а матери – Ия. Отец узнал о рождении мальчика от вестника, посланного на склоны горы Чахрахи, где счастливый родитель хлопотал на принадлежавших ему пастбищах. Иванэ, ликуя, устремился в Рустави, где, войдя в дом, приветствовал сына словами: «Да здравствует Шота!».
Как велел обычай, уже на следующий день семейство праздновало дзеоба (традиционный праздник рождения мальчика). В разгар кутежа враги Иванэ, завидовавшие его богатству и влиятельности, подмешали в вино хозяина усадьбы сильнейший яд.
Оставшегося без отцовской опеки младенца в первые годы его жизни растила и воспитывала мать. Но у Шота были старшие брат и сестра, а также дядя Иасе, брат убиенного Иванэ. Госпожа Ия, женщина благородного происхождения, воспитывала детей мягче, чем принято было в тогдашней Грузии, где жили по заповеди: «Расти ребёнка врагом, чтобы в старости был он тебе другом».
Но мать Шота так и не смирилась с потерей супруга, она ушла из жизни в расцвете лет, и мальчик остался круглым сиротой, на попечении дяди Иасе, который взял на себя отныне обязанности воспитателя. Иасе и приметил первым необычайную яркость личности, с детства проявившиеся память, понятливость, живость ума и, самое главное, множество творческих даров, ниспосланных мальчику свыше, а в первую очередь, конечно же, талант стихотворца.
Когда Шота, не перестававший грустить о матери, вступил в раннее отрочество, Иасе отвёз его в Тбети, где мальчик стал учеником Чорчо-Агарской церковной школы. Что называется, «с гандикапом», потому что ранее Шота был обучен грамоте священником в родном селении.
Сказания не противоречат друг другу в описании в высшей степени привлекательного внешнего облика юноши: Шота был красив, строен и любим товарищами за отзывчивость и добросердечность.
Надо ли дивиться, что Шота с отличием закончил среднюю (по современным представлениям) школу и легко поступил в отличавшуюся повышенными требованиями академию Икалто, которую закончил также блестяще. При этом, жадный до знаний, он умудрялся параллельно учиться ещё и в церковной школе Арсена-епископа, в другом религиозно-просветительском центре, в Греми.
«Картинка» 2
Путь в высшее общество
Когда слухи о замечательных способностях Шота из Рустави дошли до царского двора, благожелательно настроенные придворные «командировали» его в Афины, главный центр тогдашнего просвещённого мира. Там Шота углублённо изучал философию, а платили за его обучение, и немалые деньги, не только царские вельможи, но и земляки-руставцы, из зажиточных семейств. Они делали это не по принуждению, а с удовольствием, потому что гордились ясным умом и творческими успехами юного односельчанина.
Шота возвращается в Грузию через пять лет. Он великолепно образован, владеет арабским, латынью, персидским языками, не говоря уже о греческом, он приобрёл жизненный опыт, он прекрасный атлет – конник, стрелок из лука…
В честь Шота в царской резиденции Вардзия устраивается празднество, высшие сановники лично поздравляют юношу с возвращением из Афин.
«Картинка» 3
Свадьба Шота
Через три года Шота венчается с дочерью одного из вельмож, по имени Нино. Свадебный поезд проезжает селение Гобиети, где горюет знатная девушка, влюблённая в уже сочетавшегося узами законного брака молодого философа и поэта.
Услышав песни и восклицания свадебной свиты, она быстро седлает коня и, выехав навстречу свадебному шествию, протягивает жениху серебряное блюдо со сладостями, возглашая поздравления и пожелания счастья. Шота это нравится, а в сердце невесты пускает корень ревность, её праздник омрачён. Девушка из Гобиети пришпоривает коня и исчезает так же стремительно, как появилась – Шота не успевает даже поблагодарить её. Начинается очередной «дорожный» пир.
В это самое время братья злополучной девушки, завершают порученное им строительство моста через Мтквари. Сестра должна была давно уже привезти обед, но она задерживается… Завидев, наконец, девушку с корзиной, наполненной снедью, они упрекают припозднившуюся сестру. Но, узнав обо всём, утешают её и… не довершают строительство.
Руины этого моста, по которому так и не проехал свадебный «кортеж» Шота, сохранились до наших дней.
И всё-таки та недобрая встреча наложила отпечаток на семейный уклад. Супруга, как выяснилось, любила Шота до томительной навязчивости, досаждая и нередко мешая работать.
Будучи принят на службу при дворе, молодой царедворец пользовался доверием сановников и часто выезжал по ответственным поручениям. Нино, изводилась ожиданием, не находя себе места и вынуждена была постоянно выслушивать сплетни о любовных увлечениях мужа в дальних краях. Один из слуг Шота, араб по происхождению, видя томление одинокой женщины, решил воспользоваться ситуацией и назначил ей свидание на берегу Мтквари. Шота был с поручениями поблизости от семейного очага, и ему сообщили об этом свидании. Примчавшись на коне в страшном гневе, Шота завидел на берегу реки араба и свою супругу. Без раздумий выпустил он стрелу в грудь изменницы, а предатель-слуга успел-таки удрать.
Несмотря на тяжёлую рану, Нино выжила. Но Шота, какие могут быть сомнения, не простил измены. Он расстался с Нино и ушёл в Иерусалим, в грузинский Крестовый монастырь, где находили прибежище и плодотворно трудились многие наши священнослужители и просветители.
«Картинка» 4
Шота обретает всенародную славу
Свою великую поэму Шота начал писать в Вардзии, затем – в родном Рустави, продолжил работу в Тмогви, в Цунде, в пещерах Вани, в Гори. Он буквально исходил Грузию вдоль и поперёк, и везде оставлял лучезарный след своей мудрости и божественного вдохновения.
В Месхети в прямом смысле слова молились на его следы. И даже сохранились надписи: «Тут прошествовала светлая душа Шота»; «Тут написал он стихотворение»; «Там он охотился», и т.д.
«Картинка» 5
О Шота Руставели и царице Тамаре
Как только царице Тамаре сообщили, что Руставели завершил работу над «Витязем в тигровой шкуре», она незамедлительно соблаговолила послушать поэму на царском собрании – дарбази, в Вардзии. Восхищённая мастерством, мудростью и вдохновенной музыкой строк Руставели, царица Тамара облобызала чело поэта и бриллиантовой булавкой прикрепила своё золотое перо на его высокий головной убор. Руставели, приникнув губами к руке царицы, передал ей рукопись. Это было своего рода любовным посланием, поскольку в поэме «зашифрованы» чувства Руставели, знавшего, что им не суждена счастливая доля, поскольку слишком неравна была сословная приналежность поэта и царицы.
Согласно поверьям, царица также тайно любила Шота, и этот искус, и эта тоска подточили здоровье царицы. Почувствовав приближение смерти, она призвала своих приближённых и вручила им завещание. Известно, что царица распорядилась похоронить её тайно. Но был ли упомянут в завещании Шота? Об этом мы никогда не узнаем на бренном земном пути.
«Картинка» 6
Родник Шота
Селение Ота находится в 5 километрах к северо-востоку от современного регионального центра Аспиндза. А ещё в 3 километрах от него, на склонах горы Кодиани, из скал выбегает бурлящий родник. В окрестностях этого студёного источника любил охотиться Руставели. Разумеется, он и тогда, и по сей день именуется: «Родник Шота».
«Картинка» 7
Завещание Руставели
Когда пожилой Шота Руставели появился в Крестовом монастыре Иерусалима, подвизавшиеся там грузинские деятели встретили овеянного славой автора «Витязя в тигровой шкуре» с большим почётом и выделили ему место для проживания, соответствующее заслугам всенародно любимого поэта.
Когда же, глубоким старцем, Шота, почувствовал приближение смерти, он составил завещание следующего содержания: «Доверяю и повелеваю моим детям перенести мой прах и захоронить его в родной земле».
Когда поэт отошёл в вечность, весть о его кончине молнией облетела всю Грузию, родина погрузилось в траур, но детям о завещании отца не сообщили.
***
Шота Руставели был государственным казначеем при дворе царицы Тамары, об этом свидетельствует его подпись, сохранившаяся на одном из актов, относящихся к 1190 году. На одной из колонн грузинского монастыря Святого Креста в Иерусалиме есть восстановленный после нерасследованного акта вандализма фресковый портрет, на котором изображен знатный человек в светской одежде с надписью под портретом «Руставели». Это позволяет предполагать, что Руставели был вельможей и поддерживал монастырь. В научном обиходе бытует версия, что Руставели скончался примерно в 1216 году.
Шота Руставели был не только одним из величайших поэтов в истории всемирной литературы, но и прекрасным реставратором и художником. Иерусалимский монастырь был обновлен и расписан именно им и под его руководством. Его литературной деятельности и достижениям в области изобразительного искусства помогало знание арабской и персидской словесности, основ риторики и пиитики, богословия, знакомство с платоновской философией и гомеровскими сочинениями..
«Витязь в тигровой шкуре» — это «второе Евангелие грузинского народа», это — энциклопедия грузинского духа,которой свойственны не имеющие себе равных метафоричность и афористичность — такими словами завершил ваш покорный слуга своё выступление перед поклонниками высокой литературы Санкт-Петербурга.
Владимир Саришвили