Трудно в точности определить, ведущим солистом какого мирового оперного театра он является. Сегодня поет премьеру в «Метрополитене», завтра его ждут в парижской «Бастилия-опера», потом — Вена, Вашингтон, Берлин, Токио, Барселона… Самые знаменитые театры мира почти 15 лет являются свидетелями потрясающих успехов замечательного грузинского певца, и поэтому его можно назвать солистом каждого из них — Гия Гагнидзе.
Чтобы побеседовать с Гией, надо еще поймать его в Тбилиси. Мне повезло, и за день до отъезда в Париж его концертмейстер Вика Чаплинская устроила нам встречу.
100 спектаклей в «Метрополитен-опера» и из них 5 – премьерных — это не просто удача, а огромный успех, почет и мировое признание. Добиться приглашения в Нью-Йорк и спеть там даже 2-3 спектакля – не шутка. Еще сложнее завоевать расположение руководства театра, упрочить свое положение и добиться признания публики. А тут целых 100 спектаклей!.. Уже не стоит напоминать о других городах, рукоплескавших Георгию Гагнидзе. Однажды Джеймс Ливайн, известный дирижер, восхищенный голосом Гии, спросил, где он учился. «В тбилисской консерватории и больше нигде», – ответил Гия. «Я безгранично благодарен моим педагогам Гизи Хелашвили, Тамазу Лаперашвили, Вике Чаплинской, Нино Аскурава за то, что они сделали из простого парня с плехановского проспекта большого певца с мировым именем».
Я думаю, нам следует благодарить и случай, который не дал затеряться этому голосу где-то на стадионе. Тогда бы не было побед на республиканских и международных конкурсах (им. Е. Образцовой, «Голоса Верди» в Буссето 2005 г., восторженных похвал от Хосе Каррерас, Пласидо Доминго, Лорина Маазеля, и бесчисленных приглашений из разных стран. Но об этом лучше расскажет сам Гия.
«Я серьезно музыку не воспринимал, это моя сестра в музыкальную школу ходила, а я предпочитал борьбу и регби (имея такой рост и фигуру, конечно, выберешь этот спорт). Часто к отцу приходили друзья-футболисты и однажды Роберт Чанчалеишвили пришел вместе с Гизи Хелашвили — певцом, педагогом консерватории. Как-то неожиданно я запел и Гизи сразу обратил на мой голос внимание, посоветовал всерьез заняться музыкой – я ведь даже ноты не знал. Поступил в музыкальное училище и Гизи основательно взялся за меня. Потом была консерватория, но со второго курса Гизи из-за болезни не смог продолжать занятия, и я попал в руки Тамаза Лаперашвили – он стал моим лучшим наставником. Именно он порекомендовал меня Джансугу Кахидзе и благодаря им, я, третьекурсник, оказался на сцене оперного театра. Кахидзе, не раздумывая, выпустил меня на гала- концерт с арией Жермона. А потом – дебют в «Даиси», за ним последовали «Абесалом и Этери», «Бал-маскарад», «Травиата» и почти все главные партии в оперном репертуаре».
Кахидзе часто говорил, что Гия имеет большие возможности петь за рубежом, и советовал уехать. Его слова оправдались. В 2003 году на конкурсе в Германии Гие предложили контракт в Ваймарской опере. Еще полтора года – в Ганновере, а потом был тот самый, запомнившийся на всю жизнь, конкурс «Голоса Верди» и восторженный отзыв Хосе Каррераса — председателя жюри. Кстати, на этом конкурсе лишь трое – до Гии — грузина были лауреатами – Зураб Соткилава, Паата Бурчуладзе и Наира Глунчадзе.
«Мне следовало спеть три тура – 5 арий только из опер Верди. Первый тур провел удачно. Перед вторым ко мне подошел Каррерас — а вообще запрещено, чтобы председатель подходил к конкурсантам — и высказал свое восхищение. После этого я спел арию Риголетто и Каррерас заявил, что я – бесспорный победитель и мое дальнейшее выступление не считает нужным. Так, вместо пяти партий, мне победу принесли всего две арии. Но самым лучшим призом были слова Хосе: «Он не только рожден для Риголетто, он сам – Риголетто».
Наградой за победу на конкурсе было турне по Японии, выступление в операх «Тоска» и «Риголетто». В Японию Гия отправился вместе с известным дирижером и композитором Лорином Маазелем (скончался в 2014 году). «Своей карьерой я во многом обязан Лорину. Однажды он сказал мне: « Ты самый замечательный из всех тех баритонов, с которым мне приходилось работать. Твой голос напоминает голоса итальянских певцов прошлых лет, и я сделаю все для твоей будущей карьеры». Он очень большую роль сыграл в моих успехах – брал меня всюду, куда его приглашали. С ним состоялся мой дебют в «Ла Скала» в «Травиате», в Валенсии, где я впервые спел в опере «Симон Бокканегра». Лорин и Хосе – были моими ангелами-хранителями за рубежом. Но не буду справедливым, если не отмечу всех, кто способствовал моим успехам и победам: Лео Нуччи, помогавший мне в подготовке партии Риголетто во время гастролей в Париже; Джеймс Ливайн, дирижировавший на открытии сезона 2009 года в «Метрополитене», когда я выступал в «Тоске». В тот день на Манхеттене был установлен огромный экран и опера шла в прямой трансляции. В 2012 году «Риголетто» в постановке Миланской «Ла Скала» завоевал «Греми» и для меня это стало двойной радостью, так как моей партнершей была Кетеван Кемоклидзе, а дирижировал оперой молодой Густаво Дудамель. Я благодарен всем моим партнерам, и особенно моему другу Роберто Аланья. Очень скоро мне предстоит петь с ним, и его женой, Александрой Куржак, в «Отелло».
После Парижа путь Гии лежит в Вашингтон, Нью-Йорк, еще дальше, так, что вряд ли тбилисскому зрителю удастся до конца года послушать своего фаворита, о котором Пласидо Доминго сказал: «У него фантастический баритон. Таких обладателей драматического голоса не много, и я считаю, что Гия Гагнидзе – номер первый драматический баритон».
Такое доброе лицо, добродушная улыбка никак не вязались с образом коварного Яго, безнравственного Скарпия или мстительного Риголетто. Я не раз спрашивала у оперных певцов, почему большей частью баритонам предназначается отрицательная роль в опере, а тенору – положительная. Ответ Гии прозвучал довольно интересно и поучительно. «Начнем с голоса. Тенор — высокий, светлый, легкий и мягкий ассоциируется со всем добрым, душевным и хорошим. Баритон — более низкий, сильный, драматичный и мужественный голос. Baritono – по-итальянски – низко-звучащий, тяжелый голос и, соответственно, певец с таким голосом представляет сильную личность, но не всегда он — злодей и плохой человек. Фигаро, Жермон, Маркиз Поза (в «Дон Карлосе»), Симон Бокканегра, Набукко, Эскамилио… вряд ли они вызывают недоброе отношение к себе. Но и поступки отрицательных героев имеют свое оправдание в отдельных случаях и надо как следует осмыслить их причины, понять характер героя, узнать его прошлое и так вжиться в роль, иначе одним вокалом, хорошим голосом не сможешь правдиво передать чувства персонажа. Певец — он и драматический артист, и должен играть свою роль. Это не мои слова, а Джакомо Лаури-Вольпи — итальянского певца. А насчет Яго скажу: в пьесе он сам признается в самом начале: «меня таким создал Бог. Я не заслуживал такого отношения к себе». Узнать, понять, простить и так спеть – я стараюсь максимально следовать этому принципу».
Над белым роялем один Скарпия — бездушный, суровый в красивом облачении свысока смотрел на второго — добряка Скарпия в уютной домашней обстановке: «Этот портрет нарисован прямо с афиши спектакля, — объяснил Гия. – Скарпия и Риголетто принесли мне в начале карьеры наибольший успех, и остаются любимыми партиями. Я на многих сценах выступал с самыми знаменитыми певцами, и каждый раз испытываю огромное чувство гордости и радости, что я имею возможность сказать всему миру: Есть такая маленькая древняя, богатая культурой страна – Грузия, и я – ее представитель. Мы, люди искусства – послы наших стран и служим культуре во имя мира, дружбы, доброты, и поэтому всегда буду петь в любой точке земного шара, чтобы доказать: искусство должно спасти мир в противовес политической вражде».
На минуту в комнату заглянула Майя — жена Гии. «Ну, каково быть женой знаменитости?» — спросила я. «Трудно, интересно, ответственно и радостно. Можете представить, что ощущаешь, когда в чужом городе, в огромном зале самого престижного театра сидишь одна среди незнакомых людей, переживаешь за самого близкого человека и слышишь бурные овации в его адрес, смотришь, как более 2000 зрителей стоя приветствуют его. Это неописуемое чувство радости и гордости»…
«Которое для меня дороже всех наград и призов, — добавляет Гия. – То, что я – грузин — пою для американского, французского, австрийского, японского, немецкого зрителя, обязывает быть лучше и лучше. Но никакой талант и голос не станет залогом большого успеха, если не трудиться самоотверженно, и если у тебя нет хорошего педагога».
Есть у Гии одна мечта, пока еще не осуществленная – спеть Ди Луна в «Трубадуре». «В концертном исполнении я его пел, а на оперной сцене — нет. И еще, выступить в опере Пуччини «Девушка с Запада».
Не думаю, что осталось долго ждать до исполнения его желания. Если не поспеет к открытию нового сезона в Тбилисском оперном, то возможно, в «Метрополитене» счет спектаклей Гии Гагнидзе возрастет, граф Ди Луна запоет в Нью-Йорке и принесет еще одну победу грузинскому певцу.
Додо АХВЛЕДИАНИ.