Если вы растете с бабушкой, обожающей оперу, вам судьбой предназначено оперу любить, слушать, знать, подпевать при случае (в гордом одиночестве, никому не мешая), с детства регулярно бывать в театрах оперы и балета в любом месте и в любое время.
Однако, лукавством было бы сказать, что это не нравится. Нравилось и откровенно было (есть и будет) любимо это непростое для многих искусство.
Бабушка должна была стать оперной дивой (и была бы ею по праву — прекрасного голоса и природной красоты). Она вернулась в послевоенный Харьков из эвакуации, начала учиться, но внезапная болезнь подкосила ее маму и бабуля, будучи еще совсем юной, навсегда забыв о сцене, с того времени взвалила на себя пожизненную ношу заботы о разрастающейся семье.
Шло время, у бабушки появилась я, а у меня — либретто, увертюры, арии, голоса, дуэты, трио, квартеты, ансамбли. И любимые композиторы, исполнители, труппы, режиссеры, постановки.
К слову, вторая моя бабушка в довоенной юности училась в балетной школе в Днепре (тогдашнем Днепропетровске). Но любовь к балету и без бабушек-балерин присуща многим маленьким девочкам…. А сами по себе и опера, и балет абсолютно естественны и необходимы, как воздух в некоторых семьях.
Бабушек моих давно нет, а любовь к опере и балету осталась.
Два пандемийных года оба искусства, как и вообще театр в целом были в нашей семье только онлайн. Но какие это были сцены! Какие театры стали доступны прямо внутри дома! (Единственное, наверное, положительное что-то в пандемийной истории).
А потом война….
Она резанула наотмашь. Жутко, мерзко, предательски.
Любимая Украина, родные люди….
Дышать не хотелось.
Какие уж тут опера с балетом. Разве что «Лебединое озеро» грезилось в телевизоре (по доброй традиции моего застойного детства). Очень хотелось скорого и быстрого финала с «Лебединым озером» по всем каналам, (включая ведущие мировые): для понимающих — добрый знак.
Сначала, конечно, был шок, потом пару дней прострации и растерянности, вызванных кошмаром и ужасом войны. И слезы. Бесконечные слезы и телефонные звонки: «Вы где? В укрытии?.» А уже через неделю мы взяли себя в руки, ребенка и пару чемоданов в машину и… вот уже почти год живем новой жизнью в новом месте.
В сентябре я, вдруг, явственно почувствовала что нам надо в Оперу (не отвлечься, не отдохнуть, а именно провести какое-то время в Опере, сходить в Оперу).
В ту самую Тбилисскую Оперу, о которой мне рассказывала бабушка, усаживая у радио, когда оттуда звучали грузинские оперные голоса и у телевизора, когда Тбилисский театр оперы и балета участвовал в праздничных концертах или, когда показывали старую хронику и фильмы, снятые еще до моего рождения.
Мне очень захотелось в театр. В само здание, о котором много читала и знала по рассказам.
Понятно, что прежние грузинские оперные певцы, известные далеко за пределами Тбилиси, остались в моей памяти большими звездами: Паата Бурчуладзе, Маквала Касрашвили, Зураб Соткилава, Ламара Чкония…. Про грузинских балерин и танцовщиков в 70-80-е по-моему знали даже самые необразованные — пресловутые «правительственные концерты» внесли свою лепту в поднятие общего культурного уровня страны пролетариев. В моем детстве, конечно, уже не было Вахтанга Чабукиани на сцене, но в каких-то передачах о театре, в «Музыкальном киоске» Элеоноры Беляевой иногда показывали черно-белые фрагменты с ним.
Чабукиани для меня — непревзойденный Отелло, Вера Цицнадзе — прекраснейшая из Дездемон, а самый коварный Яго, конечно же Зураб Кикалейшвили.
Про грузинское происхождение Джорджа Баланчина я знала из рассказов деда — музыканта, интеллектуала, театрального деятеля — именно он познакомил меня с современным балетом, а нашим с ним фаворитом был именно американский балет, в котором долгие годы царствовал непревзойденный Баланчин.
В новые времена всех затмила Нина Ананиашвили. Второй такой не было. По крайней мере в моей личной «табели о рангах»
А что же новые грузинские артисты? Так же прекрасны?
У меня есть собственная «теория» — столичность не там, где открыли магазины самые передовые люксовые бренды (очень многие в нынешней жизни уверены, что именно этим принципом определяют современные столицы), а там, где в Опере всегда аншлаг и на входе спрашивают лишний билет.
В Тбилиси именно так — в Опере аншлаги, лишний билетик — большая редкость.
И в начале сезона мне реально захотелось увидеть место, где зародилось современное грузинское оперное и балетное искусство.
Театр потряс. И снаружи — настоящий шедевр, уникальный и узнаваемый, и внутри — какой-то сказочный восточный дворец, что вполне логично для города, находящегося на стыке культур и географий. Очень европейское искусство оперы и балета прекрасно сочетается с восточной архитектурой и внутренним убранством театра, стоящим мавританским красавцем-принцем в окружении менее знойных, но таких же прекрасных «европейцев» на проспекте Руставели.
Первым спектаклем была «Кармина Бурана».
«Кармина» — одна из моих любимых еще со студенческих лет, когда в средневековых текстах поэзии вагантов (странствующих поэтов-студентов и школьников) находились подтверждения несомненной уверенности юности в том, что нет на самом деле никаких авторитетов и жить надо здесь и сейчас (и как жить!).
Что довольно часто показная добродетель самого добродетельного прикрывает самые злостные его пороки. Навсегда врезалась в память основная идея сборника текстов, начертанная латынью на колесе фортуны в иллюстрации к старинному тексту: «Я воцарился, я царю, я царствовал, я без царства».
В более зрелом возрасте все чаще вспоминалось другое латинское выражение: «Так проходит мирская слава»… но, все это будет потом, позже, а тогда в юности, когда впервые смотрела-слушала «Кармину», как целое (но не цельное) музыкальное произведение, навсегда запомнилась самая первая (и самая яркая) часть «Кармины», с которой живу всю дальнейшую жизнь.
В прошедшем году «Кармина» оказалось снова в тему — напоминанием царям, царькам, «схватившим бога и судьбу за бороду», что все они, по сути, факиры на час (иногда в буквальном смысле, иногда в историческом масштабе) и останется в памяти именно этот час — преступлением или ничем. «Властителю» уже залившему кровью целую страну, никакая «Кармина», никакие свободные ваганты уже не помогут, но может следующий кто-то подумывающий о единовластии вспомнит о том самом колесе фортуны и четырех надписях на нем? Как ни крути, а стрелка рано или поздно остановится напротив надписи «Я без царства».
«Кармину» мы смотрели и слушали многократно в лучших театрах, на лучших мировых сценах. В Тбилиси все было на уровне.
Сценография спектакля современна, танцы, костюмы хора и солистов — певцов и танцовщиков, , кордебалета весьма выразительны. Всё действо проходит как бы неким световым колесом (колесом судьбы). А последняя сцена, ее драматургия и световое решение — одна из лучших, которую мне приходилось видеть.
Музыка — наверное уже бессмертная, несмотря на весьма противоречивую биографию автора и время написания «Кармины», появившейся на свет в нацистской Германии.
Судьба (та самая фортуна) композитора — одновременно потомка евреев, любимца верхушки рейха и друга основателя немецкого антифашистского сопротивления — извилиста, но, как ни странно, оказалась весьма удачной для времени, в котором он жил: не пострадал ни при нацистах, ни после них при разоблачениях пособников режима. Кантата «Кармина Бурана» — одно из самых исполняемых и цитируемых музыкальных произведений.
Уже на «Кармине» стало понятно, что Тбилисский театр оперы и балета — одна из лучших мировых площадок с точки зрения творчества — «Кармина Бурана» довольно непростое для постановки музыкальное произведение.
В ней нет последовательности сюжета. Это набор сатирических текстов, в которых высмеивается средневековая мораль и, одновременно, даются некие наставления разным поколениям. Превратить эти тексты в действо — задача не из простых (не всегда «Кармину» представляют в виде спектакля, довольно часто кантата бывает исполнена только музыкантами и певцами). А вот показать, задействуя все возможности современного театра (сценическое движение, балет; мастерство художников сцены, специалистов по свету, дизайнеров костюмов) довольно непросто. Тбилисцам все это удалось.
Позже была «Жизель». Один из самых красивых (и одновременно печальных) балетных спектаклей. На мой взгляд, браться за него должны высочайшего уровня танцовщики, чтобы не портить то, что так восхищает публику уже почти два столетия. Именно такого мастерства артистов балета я всегда жду на «Жизели». Бывали и разочарования. Увы.
Но какой высочайший уровень солистов, слаженность кардебалета, прекрасные декорации и шикарные костюмы были в этот раз! Вроде спектакль хорошо известен, постановка традиционна, но в этом и прелесть — классика остается нетленной только тогда, когда обласкана мастерами, там, где ее холят и лелеят, а не относятся лишь бы как. Театру им. Палиашвили спасибо!
После «Жизель» предстоял «Макбет» — одна из самых популярных опер Верди.
Шекспир, средневековье, ужасы, кровь, убийства, войны ради власти и трона, тиран, теряющий рассудок, возлагающий надежду на предсказания ведьм, слепо верящий в потустороннее, не гнушающийся ничем…. Ну разве не современно? Не своевременно? «О, эта жажда трона!» У Макбета (и шекспировского, и вердиевского) мания величия и власти превосходит все мыслимое и немыслимое.
Но, конец истории известен. Жизнь тиранов похожа, смерть, как правило, тоже — часто бесславна. Зло, каким бы ни было сильным и незыблемым, в каких бы предсказателей не верило, к каким бы колдуньям и шаманам не обращалось, все равно будет (должно быть) наказано. Это замечательно показали и спели в тбилисском театре, весьма современно, используя все технические, художественные, световые возможности театра.
А несравненная злодейка Леди Макбет неподражаема и весьма правдоподобна на тбилисской сцене (одна из самых сложных арий в мировом оперном искусстве была спета естественно, как будто легко, очень профессионально. Глубочайшая тишина внимающего зала взорвалась громом аплодисментов).
Настоящий триумф актрисы, несмотря на весь отрицательный образ ее персонажа. Потрясающим предстал и Макбет — сильный голос, яркая внешность, высочайший профессионализм и невероятный драматизм перевоплощения из обласканного славой доблестного полководца в жесточайшего тирана, способного на самое низменное и жестокое ради единоличной власти.
Да, невероятно актуально. Увы.
Кульминацией знакомства нашего с театром стала «Богема». Ее давали незадолго до наступления нового года, на который многие возлагают надежду и хотят, искренне хотят, чтобы он был лучше предыдущего. Но что-то пока не видно улучшений…
Выбор же театром предновогодней оперы мне понравился. Да, сюдет печален и конец трагичен. Нищета и молодость, нежелание торговать совестью, интеллектуальный труд и таланты, которые практически не оплачиваются, голод, холод, болезнь, жертвенность, смерть и та самая любовь, которая случается лишь однажды и ради которой готов на всё.
А если еще все это происходит в Париже, в свободолюбивой среде студентов — обитателей одной из легендарных мансард Латинского квартала!….
На сцене и Париж, и парижское студенчество, и парижские рестораны, и парижские кабаре, и парижские моды, и парижские мансарды, и знаменитые парижские крыши и парижская жизнь вообще, какой она была в то время. А еще прекрасные голоса, замечательная постановка и все то, зачем люди приходят в оперу.
Ушедший год был ужасным, наступивший пока не лучше. Печальная постановка, которой завершили год вполне логична на этом фоне.
Новый год мы начали с «Пиноккио» — прекрасный балет (отнюдь не только для детей, хотя детей — полон зал и никто не уходит). Музыка сложная (без запоминающихся хитов, поэтому детям в зале — особый респект). Постановка — фантастическая. На примере «Пиноккио» хорошо заметен художественный выбор театра. На афишах довольно много иностранных имен. Мне импонирует такой подход — театр выбирает лучшее из возможного. Это отнюдь не значит, что лучшие постановки обязательно иностранные или с иностранным участием. Нет. Но, если кому-то что-то удается сегодня лучше (сценическое решение, постановка танцев, художественные решения, создание визуальных образов и так далее), и есть возможность это получить и воплотить на своей сцене, то почему бы не воспользоваться шансом? Это лучше, чем мучать труппу и зрителя слабыми и банальными «поисками».
«Пиноккио» не только красив, необычен, нескучен (в какой-то момент даже главный герой оказывается обыкновенным мальчиком-зрителем среди таких же мальчиков и девочек в партере тбилисского театра — восторг детей был неописуем. Не нарушая общей тишины, маленькие тбилисские зрители приветственно махали руками, громким шопотом пытались выразить свое восхищение, умудряясь еще и на сцену смотреть, где показывали не только приключения юного озорника, но и ненавязчиво рассказывали языком танца о разных человеческих пороках: праздности, лени, жадности, обжорстве, обмане, хвастовстве, заносчивости — практически обо всем, от чего их предостерегают взрослые. Только в спектакле нет наставлений и нравоучений. Здесь только танец и всё понятно без слов. Замечательная, талантливая постановка.
Музыкальный театр невозможен без оркестра. Музыкальные традиции Тбилиси — это оркестр оперного театра. Музыканты — наверное все сплошь виртуозы, дирижеры — явление: артистичны, каждый в своей манере ярок, заметен, настоящий лидер, ведущий спектакль и держащий в тонусе и сцену, и оркестровую яму, и зрительный зал.
Виктория Синдюкова