С трёхкратным чемпионом СССР (1976, 1977, 1980), чемпионом Европы (1977) Давидом Квачадзе мы познакомились в тбилисском Доме работников искусств, на творческом вечере его друга, петербургского предпринимателя и поэта Автандила Бутхашвили. Сам Давид Квачадзе тоже много лет провёл в городе на Неве, где работал тренером, где увлёкся художественной фотографией…
– Весь наш убан буквально «фанател» от бокса. До хрипоты спорили, кто гениальнее – Джо Фрэзер или Мухаммед Али.
– Неоценимую помощь оказал мне в детстве старший брат Роланд, тоже увлечённо занимавшийся боксом, а впоследствии ставший старшим тренером сборной Грузии по боксу. Жили мы тесно, в однокомнатной квартире, приходилось отодвигать стол и отрабатывать удары на «лапах». А по–настоящему стал я заниматься боксом в 1964 г., у тренера Гурама Бумбиашвили, в замечательном зале «Динамо». К сожалению, он давным–давно закрыт, как и многие уникальные спортивные объекты, принесённые в жертву коммерческим организациям. Дух вообще как нельзя более важен в боксе. Техника, тактическое мастерство и физическая сила без соответствующего напора, хитрости, обесцениваются. Об этом знали давно.
– Читал, что в боксе у вас была своя философия. О вас писали как о бойце необыкновенно техничном, отлично владеющем всем арсеналом защитных средств, благодаря чему вас прозвали «Непробиваемым».
– Все приходящие в секции бокса изучают «азы» – шаг вперёд, шаг назад, левый прямой, правый прямой… И во время этих монотонных тренировок у меня зародилась мысль – как бы выработать систему защитных приёмов, чтобы не пропускать чувствительных ударов.
Работал над этим – я был не из ленивых, и плюс ещё очень любил бокс, он мне не надоедал. Философия бокса – это философия добра. Чем человек сильнее, тем он должен быть добрее. Сильный человек, успешный боец, не может быть злым. Настоящему боксёру, кроме тренировки тела, необходима ещё и тренировка духа. Хорошие мысли, хорошие книги… Только следуя этой философии, можно добиться по–настоящему многого в боевом виде спорта. И меня всегда привлекало постижение мира через философскую мысль и художественные образы.
Я никогда не получал удовольствия от банального избиения противника. Зато испытывал «упоение в бою», когда удавалось надёжно блокировать страшные удары или уйти от сокрушительной атаки.
После армии поступил в Тбилисский институт физкультуры, диплом позволил мне по окончании карьеры зарабатывать на жизнь тренерской работой в Тбилиси и в Петербурге.
Стать чемпионом СССР было намного труднее, чем первенствовать на чемпионате Европы. На Европе встречались слабые соперники, на всесоюзной арене таковых не было, – рассказывает Давид Квачадзе. – Предельно нервировало, что каждый “выездной” спортсмен постоянно ощущал на себе пристальное внимание секретного ведомства.
После вручения мне золотой медали чемпиона СССР вдруг последовал неожиданный удар – меня не включили в олимпийскую команду на игры в Монреале. Обида осталась на всю жизнь, и давайте будем смотреть правде в глаза – это было решение на почве махрового национализма спортивного руководства. Старший тренер сборной Юрий Родоняк, только чтобы не брать Квачадзе, нагнал вес Анатолию Клеманову с 75, где он действительно был сильнейшим, до «моих» 81. Само собой, новоиспечённый «полутяж» проиграл и до медалей не добрался.
– Ещё бы, «полутяжи» ведь – особая порода, в них сочетается сила, быстрота и ловкость, в то время как у тяжеловесов на первом плане – физическая мощь, а у легковесов – скорость и реакция. Здесь же – гармоничный сплав, который надо освоить, свыкнуться, полутяжем в одночасье не стать.
– Но я не опустил рук, и тем более не повесил перчатки на гвоздь. В 1977 г. во второй раз стал чемпионом СССР во Фрунзе, и уже с новым тренером – Александром Киселёвым поехал на чемпионат Европы в ГДР. И одержал там победу.
– Это была золотая страница в летописи грузинского бокса. До того никому из наших боксёров не удавалось показать ничего подобного, и не мечтали об этом. Выше вы назвали выдающихся советских боксёров – ваших современников. А с кем–нибудь из них вы поддерживаете отношения по сей день?
– Когда я участвовал в массовых митингах против режима Саакашвили, стоял на проспекте Руставели, где был разбит палаточный городок, вдруг раздался звонок от Виктора Рыбакова. Приглашал в гости. А я его пригласил – у нас, говорю, дела интересные, приезжай, свидетелем будешь.
– Так значит, и вы, Брут, осудили нашего незадачливого президента… А кстати, после Революции роз новые власти не выходили с вами на связь, не пришлись ко двору?
– Как же, выходили… Когда я возвратился из Петербурга в 2008 г., пригласили в высокие терема – чем можете помочь грузинскому боксу, спрашивали. Я сказал – для начала отдайте спортивные залы, которые вы отняли, выставили на продажу, или в аренду сдали. Профинансируйте возрождение национального тренерского совета, хватит из–за границы халтурщиков и халявщиков зазывать за большие деньги. Ну, мне пожали руку, попрощались, и с тех пор не звонили. Знали, конечно, что я о них думаю, потому и сидел здесь 5 лет без работы.
– Но сейчас–то вы избраны Президентом Федерации бокса Грузии…
– Да, в декабре 2012 г. Но это не первое избрание, я занимал этот пост и раньше, в разные годы.
Советских спортсменов пугало будущее, ведь профессии у большинства не было, и сбережений тоже. Что делать, на что жить, когда возраст спишет тебя из большого спорта? Ведь даже мне, первому грузину – чемпиону Европы и участнику Олимпийских игр, не было никакой поддержки ни от правительства, ни от Спорткомитета, что же говорить о других? Пару раз, не скрою, в США и Греции, вербовщики предлагали остаться и перейти в профессионалы. Но стать невозвращенцем и тем самым обречь мать и братьев на тяжкие последствия? Покидать родину в таком контексте развития событий я не собирался.
===
А после ухода из спорта вдруг выяснилось, что Давид Квачадзе – фотохудожник, что называется, от Бога, и одним из главных его козырей в новом деле жизни стала молниеносная боксёрская реакция. “До сих пор я и не подозревал, что можно рисовать фотоаппаратом”, – написал ему в альбом отзывов друг и тёзка, безвременно ушедший из жизни Давид Кипиани.
«Фотоаппарат Давида Квачадзе исследует окружающую нас действительность. Он видит красоту там, где равнодушный взгляд обывателя не видит ничего, кроме ржавого металлолома или обрывков соскобленных со стен афиш.
Работы Давида Квачадзе совмещают в себе живопись и поэзию, словно бы пребывая на грани этих двух миров. Внимательный взгляд проследит в этих композициях путь от реальности к абстракции. Давид Квачадзе выражает свой взгляд на мир не словом, а изображением, но создаёт фотографии как стихи, а иногда они вызывают ассоциации с музыкальными композициями», – пишет искусствовед Кетеван Кинцурашвили в предисловии к подаренному мне Давидом Квачадзе авторскому альбому художественной фотографии с коротким, но ёмким названием «Абстракция».
Более тридцати выставок за плечами Давида Квачадзе в России, Грузии, Бельгии, Франции, Германии, Чехии.
– Никакого насилия над натурой, никакой искусственности – всё как есть, и фигуры я «выхватываю» из хаотичных нагромождений, –поясняет Давид Квачадзе.
И в новых и новых композициях, сменяющих друг друга на экране, взгляд фиксирует: то профиль «всей такой воздушной» девушки в глыбе плавучего льда, то скрипача и комедиантов с гитарами – в древесных наростах.
Есть и комбинации людских портретов в сочетании с природой, колоритные бытовые сценки на улицах городов и весей, по которым путешествовал Давид Квачадзе.
– Я тоже хотел фиксировать разные смешные сценки – как например, двое дядек ещё во времена дефицитов подрались в очереди за женскими колготками накануне 8 Марта. Но дядьки обиды свои забыли и набросились на меня, чуть фотоаппарат не разбили, еле ноги унёс. А чемпионам Европы и СССР в таких случаях горя мало – кто к вам с кулаками придёт, от кулаков и…
– Ну что вы, не помню такого, чтобы кого–то приходилось утихомиривать силой. Обычно достаточно бывало силы убеждения…
– Вкупе с внимательным взглядом…
– Ну, наверное, – добродушно улыбнулся Давид Квачадзе.
Всё фотобогатство мы с Давидом Квачадзе рассматриваем под расслабляющую, спокойную музыку, и, конечно же, речь зашла о музыкальных пристрастиях…
– Я отличаю музыку от не – музыки, засилье которой наблюдается везде и всюду. Если конкретно, моя музыка – это «Битлз» и джаз прошлого века – Луи Армстронг, Элла Фицджеральд…
– А греческие сувенирные вазы – вы их собираете?
– Я большой поклонник античной Греции, её культуры и особенно философии. Это не случайно, мама, Александра Ивановна, у меня была гречанка и привила мне любовь к этой красивейшей колыбели нашей цивилизации. Трудно было ей, папа ведь умер, когда мне было всего два года, одна поднимала на ноги меня и старших братьев Александра и Роланда.
===
Прощаясь с гостеприимным хозяином и его уютной усадьбой, я заверял, что преспокойно доберусь до города на автобусе, но Давид Квачадзе был непреклонен: «Я вас привёз, я вас и обратно увезу». В саду, когда я устраивался в машине, появились соседи с саженцами в руках. «Садись, садись за руль, Иваныч, мы откроем–закроем ворота», – уважительно предложили они.
«Через часок вернусь, приступим к делу», – весело заверил Давид Квачадзе.
«Ах, вы ещё и садовод!», – развёл я руками.
Владимир Саришвили