Почти полвека его приятный, мгновенно узнаваемый голос звучал с голубого экрана, сообщая о значительных событиях в стране, рассказывая о новостях культуры, жарких спортивных баталиях. Каждый вечер, прощаясь с добрыми пожеланиями с телезрителями, он на следующий день встречал их привычными словами: «Добрый день, друзья, в студии – Нугзар Джугели».
Сегодня известный диктор и спортивный комментатор, примерив роль телезрителя, рассказывает о счастливых, творчески насыщенных и по–своему веселых годах, проведенных на грузинском телевидении, ставшем для него, как и для многих старейших телевизионщиков, вторым родным домом. В этой большой, дружной, единодушной семье, вместе с другими сотрудниками, влюбленными в свою профессию, Нугзар беззаветно и честно служил общему делу.
Мне приходилось писать о тех, кто связал свою судьбу с телевидением, – Лие Микадзе, Давиде Соколове, Манане Мачабели, Джульетте Вашакмадзе, Жанетте Арчвадзе, – и все единодушно отмечали, что тогдашнее грузинское телевидение считалось самым лучшим во всем Союзе, – это признавали и на центральном телевидении. Оно отличалось высоким профессионализмом, привлекало внимание многообразными, оригинальными, глубоко продуманными передачами, творческими новшествами. Несомненно, в этом была заслуга всего коллектива, частицей которого являлся мой, не утративший былого обаяния, собеседник.
Характеристика, данная коллеге и другу Лией Микадзе, полностью совпала с моим мнением, сложившимся после встречи с Нугзаром. «Очень добрый, жизнерадостный парень, надежный друг, милый, всепонимающий человек, который никогда ни о ком слова плохого не сказал, спокойный, бесконфликтный. Такого нельзя было не любить».
«Никаких званий у меня нет, кроме одного, но самого почетного – диктор первого грузинского телевидения. И еще есть чувство гордости от того, что имею полное право назвать его «моим телевидением», так же, как любой из нас, кто внес значительную лепту в его развитие и прославление». Перед молодым артистом руставелевского театра, обладающим приятной внешностью и еще более привлекательным голосом, открывалась прекрасная перспектива стать одним из ведущих артистов, если бы не большая любовь к спорту и близкое знакомство с человеком, который давно являлся для него кумиром – Эроси Манджгаладзе.
«Мне казалось, что Эроси – нереальное явление, не мог представить его как обыкновенного человека. Он ассоциировался с радио, спортивными передачами, театральными выступлениями. Его вина, что я окончательно заболел спортом, и в 1955 году пришел на радио. Общение с Эроси во многом повлияло на меня, как на спортивного комментатора и будущего артиста. А затем мне выпало счастье работать в театре им. Руставели вместе с ним и Гурамом Сагарадзе, Карло Саканделидзе, Котэ Махарадзе, Нодаром Чхеидзе. Как же я был горд, когда в спектакле «В тени Метехи» стоял на сцене рядом с великолепным Серго Закариадзе. Я очень его любил и по сей день считаю, что он был настоящим лидером в театре. Такие люди редко встречаются».
Когда на телевидении объявили конкурс дикторов, Нугзар решил попытать счастья. Пришел и… победил. Было это в 1968 году. Он сразу окунулся в бурную, напряженную телевизионную жизнь, быстро освоился с новым амплуа и вскоре стал одним из популярных и любимых дикторов. Но работа на телевидении требовала максимальной отдачи сил и времени, все труднее становилось совмещать ее с не менее трудоемкой работой в театре, и в 1974 году Нугзар окончательно решил уйти из театра, куда пришел в 1960 году, сразу после окончания театрального института вместе с однокурсниками Кахи Кавсадзе, Сосо Лагидзе, Резо Чхаидзе.
Нугзар свободно чувствовал себя во всех трех сферах деятельности – был хорошим актером, успешным диктором, удачливым спортивным комментатором. Но с самого начала бесповоротно решил: достигнув определенного возраста уйти с поприща. И честно выполнил данное себе обещание – в 50 лет по собственному желанию отказался от дикторства, а в 65 – окончательно завершил карьеру спортивного комментатора – самого любимого, по его признанию, занятия.
– А не жалеете, ведь столько лет отдали любимому делу?
– Нет, нисколько. Я мог продолжать работать – были и силы, опыт, мастерство – но считал и считаю, что надо вовремя уступать место молодым. Это их прерогатива – продолжать начатое нами, создавать будущее телевидения. Если сегодня мне предложат сесть перед телекамерой или прокомментировать спортивное соревнование – откажусь.
Нугзар действительно не жалеет о некогда сознательно принятом решении и продолжает жить, согревая сердце теплыми воспоминаниями о тех, давно минувших, счастливых годах, коллегах, друзьях.
«Не помню случая, чтобы мы серьезно ругались, клеветали, озлоблялись друг на друга. Были, конечно, деловые споры до хрипоты, перебранки, размахивания руками, но никогда дело не доходило до оскорблений – жили общими заботами, радостями, горестями. Каждый понимал, какая большая ответственность лежит на нем, и старался предстать достойно перед телезрителем, не проявлять малейшего неуважения к нему. Я перед камерой чувствовал себя свободно, говорил, что хотел, любил и пошутить, – разумеется, все в рамках корректности и норм этики. Видимо, поэтому по городу гуляли выдуманные про меня шутки, вроде прогноза погоды в Батуми, Сухуми, Потуми. Никогда не забуду свой первый репортаж футбольного матча «Торпедо» – «Динамо» (Тб.) в 1968 году; финал Кубка СССР 1976 года, когда динамовцы впервые завоевали почетный приз – тот репортаж вели я и Котэ Махарадзе – до сих пор помню свои слова: «сегодня третье сентября, осталось три минуты, динамовцы выигрывают 3:0».
Я напомнила Нугзару его забавное выражение – «во дворце спорта – баскетбольная погода» – чем вызвала его искренний смех.
«Я подразумевал атмосферу на площадке, обстановку вокруг, а не погоду в прямом смысле, как атмосферное явление. И опять же все обратили в шутку. Так или иначе, а моими выдуманными или невыдуманными историями народ до сих пор развлекается».
Нугзару явно доставляло удовольствие возвращаться к прошлому телевидения, рассказывать о том, что было и, вместе с тем, чувствовалась тревога за его настоящее и будущее, даже больше – боль за будущее всей страны.
«Не моя вина, что родился и рос в прошлом веке, коммунистическом строе и в стране под громким названием СССР. Меня могут обвинить в чем угодно, но не в «ура–патриотизме». Как бы не осуждали за ностальгию по прошлому, свое мнение высказываю откровенно: членом партии не состоял, дифирамбы партии и правительству не пел, но отличать хорошее от плохого того времени могу. Не мне судить, какая была жизнь – время рассудит, но я был свидетелем наивысших успехов наших спортсменов, процветания и славы нашей культуры – кино, театра, эстрады, чувствовал уважение к нашим традициям со стороны других стран, доброжелательное отношение к нашему народу. Помню, приезжали в Москву – встречали с почетом, радостью, как особенных людей: «Грузины приехали!». За рубежом уважали, как представителей мощного, огромного государства. Я не желаю, чтобы моя «независимая» Грузия зависела от более сильных стран, опускалась все ниже в мировом рейтинге и поэтому хочу видеть ее возрожденной, сильной, процветающей, могущественной, хочу вернуться на родину моей бабушки–абхазки в Гагра, хочу радоваться большим победам наших спортсменов, увидеть и услышать славу грузинского искусства. Верю, что моя мечта превратится в реальность – будет Грузия могучей страной».
На мгновение к Нугзару вернулось возбужденное, приподнятое настроение, как много лет назад, когда он с экрана телевизора радовал нас очередной приятной новостью. Тысячу раз он желал нам мира, доброго утра и доброго вечера. Пожелаем Нугзару Джугели мирных, долгих и добрых лет жизни с верой в лучшее будущее любимой им Грузии.
Додо АХВЛЕДИАНИ