Она – знаменитый ученый, академик, профессор Тбилисского государственного университета, заслуженный деятель наук, лауреат Государственной премии, почетный гражданин Тбилиси, блестящий знаток истории Грузии. О ее научной и общественной деятельности известно так много, что нет резона добавлять что-либо новое, представим лишь ее имя – Мариам Лорткипанидзе.
Но есть и другая, обыкновенная женщина – Марика Лорткипанидзе – женщина, переступившая девятый десяток и в преклонном возрасте сохранившая обаяние, жизненные силы, бесподобную память, интерес и любовь к жизни, не потерявшая оптимизма и веры. Она родилась в великий праздник Мариамоба, 28 августа. Благословление Богородицы постоянно сопутствовало ей на трудном, не всегда усеянном розами, жизненном пути, делая его интересным, насыщенным и благодатным.
С самого начала встречи отказалась от разговора на научно-исторические и общественно-политические темы, и с большим интересом выслушала ее рассказ об обыкновенной женской судьбе.
«Очень многое, что происходило в детстве или знала по рассказам матери, я осознала позже, когда более трезво и глубоко начала оценивать факты. Только повзрослев, я поняла, какой правильный выбор сделал отец, отказавшись эмигрировать и покидать родину: здесь моя земля и никуда я не собираюсь убегать, — сказал он маме. Мне стало ясно, почему наш школьный учитель грузинского языка Онопре Николаишвили, вспоминая своих учителей, просил нас стоя и молча почтить их память – он приучал к уважению к личностям, воспитателям, предкам, традициям. Я поняла, почему учительница начальных классов Нино Микеладзе, помимо того, что максимально стремилась развить в нас чувство патриотизма, старалась сблизить всех учеников, независимо от их социального положения. В нашей 25-й (ныне 52-й) школе учились и дети из интеллигентных семей, и из низкого сословия, и даже т.н. «шпана». Тетя Нина учила нас дружить и дорожить этим великим чувством. Мы с первого класса до старости пронесли нашу дружбу, хотя осталось-то нас всего трое – Отар Джапаридзе, Ирина Асатиани и я. В том, что я в совершенстве владею русским и грузинским языками, грамотно пишу, львиная доля принадлежит моим дорогим учителям. Естественно, огромное влияние имели и моя семья, окружение, воспитание. Вся наша родня была княжеского сословия – Багратиони, Микеладзе, Тавдгиридзе, но мы никогда не щеголяли своим аристократическим происхождением, не злоупотребляли родословной. Единственное, чем были богаты и гордились – были книги, на которые никогда не жалели денег. Чтение являлось обычным, повседневным занятием. В основном, в семье говорили на русском языке и читали классику, — по сей день моим любимым писателем является Чехов. Но грузинский язык и грузинских писателей-классиков знали превосходно. Бабушка, которая наизусть знала всю поэму «Вепхисткаосани» читала нам ее вслух, чтобы показать всю прелесть родного языка и поэзии».
Марика с удовольствием еще раз, словно в юности, «прогулялась» по Головинскому проспекту, вспоминая неизменный ежевечерний ритуал – туда, к площади Ленина, по правой стороне, обратно – по левой. Походы в театр были обычным явлением – выбирали по кругу: Руставелевский, Марджановский, Грибоедовский и опять заново. Но немало было воспоминаний, вызывающих грусть: связанные с тревожными годами репрессий, они напомнили об аресте отца. Семья так никогда и не узнала об истинной судьбе Давида Лорткипанидзе. Остались лишь два извещения – одно с обвинительным заключением, второе – о его реабилитации за неимением состава преступления. Мариам вспомнила, что когда пришли с обыском, то, перерыв весь дом, не смогли найти ничего ценного, кроме охотничьего ружья. Нелегко пришлось матери, оставшейся после ареста мужа одной с двумя детьми на руках, но сильная, мужественная женщина смогла вырастить их настоящими людьми, достойными своей фамилии.
Переехав из Батуми в Тбилиси, семья стала жить в маленькой квартире на теплой улице Верийского квартала. Помимо житейских и материальных невзгод, постоянно охватывал страх оказаться там, откуда мало кто возвращался обратно.
«Учеба в Петербургской консерватории дала маме возможность заниматься репетиторством и если бы не трагический случай с братом, Гигой, еще долго продолжала бы занятия, но после перенесенных переживаний мама потеряла слух, а какая пианистка и учительница музыки без слуха…».
Мариам рассказала о нелепом случае, лишившем брата ноги. Ребячья затея полакомиться тутовником закончилась падением с высокой ограды, раздробленным суставом и стремительно развивающейся гангреной. Ногу не удалось спасти, а над Гигой Бог смилостивился, видно, заранее предрекал ему судьбу замечательного режиссера и большого мастера искусства. «Гига обладал абсолютным слухом, мог стать отличным музыкантом, дирижером, о чем не раз говорил Евгений Микеладзе после того, как однажды на репетиции оркестра Гига, находившийся в зале, мгновенно уловил фальшивую ноту, не подозревая, что Евгений намеренно попросил оркестрантов сфальшивить, проверяя, сможет ли Гига заметить неверный звук. Я тоже не была далека от музыки, но ни музыканта, ни балерины, хоть и проучилась недолго в балетной студии М.Перини, из меня не получилось».
Когда пришло время выбирать профессию, Мариам решила поступить на исторический факультет, так как в тот год открылось отделение истории искусств. Несмотря на отговоры близких, мол, кому нужна твоя история, лучше учиться на врача, — Марика окончательный выбор сделала в пользу исторической науки и никогда об этом не жалела. Ей выпало счастье прослушать лекции выдающихся ученых – Н.Бердзенишвили, С.Джанашия, К.Бакрадзе, Г.Читая, Г.Гозалишвили, но самым ярким, впечатляющим воспоминанием до сегодняшнего дня остались лекции Иванэ Джавахишвили. «Это был необыкновенный человек своей внешностью, эрудицией, человеколюбием. Мы – первокурсники — старались попасть на его лекции по истории грузинского права к третьекурсникам юридического факультета. Он степенно входил в аудиторию, доставал из неизменного портфеля стопки бумажек и начинал читать лекцию. У него был метод: сначала читал цитаты из известных трудов, затем развивал тему, или наоборот, объяснял тему, после завершал ее цитатами». Вряд ли кто из студентов, прослушав блестящие лекции великих ученых, не заинтересовался бы и не загорелся желанием соприкоснуться с прошлым, историей своего государства, но было военное время и многим, по независящим от них причинам, не удалось завершить учебу. Почти из ста первокурсников до выпускных экзаменов дошли всего 7-8 студентов. Среди них была Марика Лорткипанидзе. После успешно сданных государственных экзаменов все выпускники получили приглашение в аспирантуру, но неожиданно выяснилось, что только двоим – Мариам и Гиви Кигурадзе, как детям репрессированных, было отказано. Только благодаря настойчивости Симона Джанашия их допустили к экзаменам. Марика никогда не забывала его слова: «Большим ученым можешь не стать, но достойным гражданином обязана быть».
В том, что Мариам Лорткипанидзе в обоих случаях оправдала надежды своего наставника, сомневаться не приходится. Некоторое время Мариам работала научным сотрудником в Институте археологии и этнографии им. И.Джавахишвили. Симон Джанашия не успокоился, пока не убедил ее взяться за диссертацию. «Помню, сдала ему готовую диссертацию и стала с волнением ждать ответа. Через месяц батони Симон вызвал меня к себе и не успел закончить фразу, что диссертация ему очень понравилась, как я расплакалась от радости, а он рассмеялся: «Ну, милая, если хороший отзыв заставил тебя плакать, то, видно, следовало тебя ругать». К сожалению, он вскоре скончался и не смог присутствовать на защите».
После защиты Марика сразу получила приглашение в Тбилисский государственный университет вести курс по истории Грузии древних и средних веков одновременно на трех факультетах – филологическом, историческом и востоковедческом. В 1948 году молодая, стройная, приятная девушка впервые вошла в аудиторию. Сегодня Мариам не сможет точно сказать, сколько лет ежедневно входила в величественное белое здание университета и благодарила судьбу, давшую ей возможность трудиться в этом благородном храме науки. «Университет стал моим родным домом. Вся мои жизнь прошла в этих стенах, и поэтому я никогда не смирюсь с потерей его престижа, славы, обесцениванием его приоритета. Дух его основателей не позволит нам это сделать. Университет был и остается гордостью грузинского народа. Что касается сферы моей деятельности, со всей ответственностью могу заявить, что джавахишвилиевская школа, несмотря на большой идеологический нажим, всегда оставалась верной своему направлению, а в истории древних и средних веков, если и были незначительные ошибки или промахи, основные существенные факты никогда не подвергались фальсификации».
Во всех острых перипетиях, касающихся национального вопроса, Мариам была одной из самых ярых и бескомпромиссных участников. Своим боевым, напористым характером она часто побеждала в спорах. Так было, когда возникла опасность упразднения кафедры истории Грузии в ТГУ. Ректор Нико Кецховели, отправляя Мариам в Москву, к всесоюзному министру, наказал: «Или возвратишься с приказом о сохранении кафедры или вообще не приезжай обратно». Марика вернулась с положительным ответом.
Сыновья и дочь, как считает Мариам, более мягкие по характеру, не в мать, но и они, особенно Герогий, тоже историк, не отступят, коль дело коснется будущего Грузии, ее народа, будут бороться за ее процветание. «Мое самое большое богатство – это мои дети, пятеро внуков, восемь правнуков. Они – мое счастье, и я мечтаю, чтобы все жили в единой, сильной, справедливой Грузии, где не будет места злобе, невежеству, братоубийству, мести, измене, коварству, где будут господствовать благородство, верность, национальный дух, вера, надежда и любовь. Я хочу увидеть такую родину и оставить моим потомкам ее счастливой».
Додо АХВЛЕДИАНИ