Совсем недавно ей исполнилось 92 года. Множество добрых пожеланий, от театрального общества, коллег, признаний в любви и уважении от ее многочисленных воспитанников были наградой за бескорыстный и самоотверженный многолетний труд. И казалось невероятным, что намечается постановка нового спектакля, которую осуществляет она – народная артистка Грузии, заслуженный деятель искусств, академик Академии гуманитарных наук, лауреат премий им. Руставели, Марджанишвили, Министерства культуры и «жрец искусства», профессор, первая в Грузии женщина – профессиональный режиссер Лили Иоселиани.
Чтобы не запутаться в длинном списке ее творческого наследия, пришлось применить шпаргалку. На счету этого замечательного мастера театрального искусства постановки самых известных пьес выдающихся классиков: У.Шекспира «Гамлет», «Ромео и Джульетта», «Двенадцатая ночь», «Много шума из ничего»; Б.Шоу «Пигмалион»; Г.Гауптман «Праздник мира»; Д.Пристли «Время и семья Конвей»; Д.Клдиашвили «Невзгоды Дариспана», «Счастье Ирины»; М.Элиозашвили «Старые зурначи» и еще много запомнившихся зрителю прекрасных спектаклей.
Отнимать у пожилого человека много времени и злоупотреблять его отдыхом было бы не совсем прилично, но в этой хрупкой, маленькой женщине оказалось столько положительной энергии. Очень много о жизни и деятельности Лили Иоселиани было давно и обстоятельно известно, но кто откажется услышать из первых уст не просто факты из биографии, а интересный рассказ о пройденном жизненном пути.
В фильме «Дом Бернарды Альбы» Лили играет роль властной, суровой, неприступной хозяйки дома, подчиняющей своей воле и законам всех, особенно дочерей. Но под строгим обличием этой женщины скрывается любящее сердце матери, не позволяющей никому видеть ее истинные чувства, прячущей от окружающих боль и трагедию семьи. (Кстати, Лили сыграла еще в нескольких фильмах: «Корни», «Родник», «Путешествие молодого композитора»). За роль Бернарды Альбы она получила приз за лучшую женскую роль на Тбилисском международном фестивале.
Работа над драмой Г.Ибсена «Йун Габриэль Боркман» завершена, но увидит ли спектакль зритель, и какая судьба ожидает постановку, зависит от финансирования, которое театр им. Марджанишвили не в состоянии обеспечить, а о спонсорской помощи пока нет речи.
Наивный вопрос, сколько артистов и режиссеров прошли через ее руки, вызвал у Лили искренний смех: «Милая, да я уже год своего рождения не помню, где мне вспомнить, сколько их было – сотни, наверное. Я еще студенткой театрального института стала ассистенткой своего педагога Георгия Товстоногова, а окончив институт, сразу начала преподавать. С 1945 года работала во многих театрах: ТЮЗ, Руставелевский, Марджанишвилевский, Горийский, который до сих пор остается моим самым теплым воспоминанием; Кутаисский, Руставский, Санкультуры. И сейчас время от времени провожу в институте консультации, так что, считай сама, сколько их было за 70 лет работы. Я ведь жила и дышала театром».
Но нелегко дался Лили Иоселиани выбор профессии. Отец, инженер, но заядлый меломан, который вместе с тем еще и хорошо пел, близко был знаком с закулисной жизнью театра и когда дочь заявила, что хочет стать режиссером, да еще уехать в Москву, так как в Тбилиси не было режиссерского факультета, то отец воспротивился: мол, не женское это дело. Театр требует выносливости, жесткого режима, терпения, да и интриг, сплетен не оберешься, а Лили – хрупкая, нежная девушка, вряд ли выдержит все это. Видно, плохо знал отец характер дочери. Лили поступила в институт иностранных языков и параллельно стала заниматься в драмкружке. На четвертом курсе, в 1941 году, послушная дочь тайком уехала в Москву, оставив дома записку с просьбой не беспокоиться. Поступив в театральный институт им. Луначарского, она надеялась на успешное завершение учебы, но вскоре приехал отец и забрал Лили в Тбилиси.
К счастью, в театральном институте уже функционировал режиссерский факультет и Лили, заново сдав экзамены, поступила в класс Георгия Товстоногова. Впоследствии, она очень логично объясняла свое непреклонное желание: женщина намного выносливее мужчин, лучше воспринимает реальность, а чисто женская интуиция, логика, вкус как нельзя лучше подходят для сцены. Когда Георгий Товстоногов предложил своей студентке вместе поставить дипломный спектакль, Лили немного струсила, считая себя неготовой к такой ответственной работе, но Георгий успокоил ее, объяснив, что излишняя скромность не всегда приносит нужный результат. Так начался долгий, трудный, полный проблем и переживаний творческий путь Лили Иоселиани. Не всегда все было ладно: то спектакль снимали с просмотра, то репетиции останавливали, то в театре чувствовала не совсем доброжелательное отношение к себе – не всем по душе был ее суровый, требовательный характер. Но Лили не отступала: «А как же иначе. Я выбрала нелегкую профессию и обязана была ей преданно служить. Спектакль – это зеркало души, времени, жизни. Человек должен увидеть в нем свое лицо, а назначение театра – служить настоящему искусству, а не быть бесцельным, развлекательным зрелищем. Я видела немало спектаклей на дилетантском уровне – это не искусство. Поэтому и ставила перед собой цель растить служителей настоящего искусства».
Строгость и непреклонность Лили Иоселиани как педагога была известна далеко за пределами института. Выдержать ее суровую дисциплину не под силу было не только студентам, но и актерам театров, а уж если удавалось выстоять, то высокий профессионализм этого артиста ни у кого не вызывал сомнений. «Учился у Лили» — звучало, как вердикт. «Да, я была очень требовательной, возможно, даже чересчур, но без такой строгости я не смогла бы достигнуть того совершенства, которое хотела видеть в своих учениках. Иногда говорила им: я сделаю все, чтобы вы невзлюбили эту профессию, но если не отступите, останетесь преданным ей, значит из вас выйдет настоящей артист. Мне важно было развить в них подлинные чувства, чтобы они умели передавать их не играя, а по-настоящему, естественно, без фальши. Я не могла терпеть поверхностного отношения к своим обязанностям».
На занятиях и репетициях Лили не прощала никому ни малейшей ошибки, погрешности, заставляла сотни раз повторять все сначала, доводя многих почти до слез. А вне института она была иной – заботливой, внимательной, сердечной наставницей.
Требовательный характер Лили проявлялся не только в институте – ее испытывали на себе и давно ставшие на самостоятельный путь артисты и режиссеры, с которыми Лили приходилось работать в театре.
«Успех любого спектакля обеспечивает единство режиссера-профессионала и артистов высокого класса. Я всем внушала это святое правило и поэтому от всех – начинающих или действующих актеров и режиссеров — одинаково требовала максимальной отдачи. Я рада, что очень многие оправдали мои надежды – как студенты, так и работающие со мной артисты. Конечно, не могу всех перечислить, назову режиссеров: Цицино Кобиашвили, Гоша Горгошидзе, Шота Кобидзе, Гулсунда Сихарулидзе, Нино Липартелиани, в Москве работает Роберт Москанян. Мои любимые – Отар Мегвинетухуцеси, Гуранда Габуния, Русико Болквадзе, Гога Пипинашвили… Их слишком много…».
Артисты, коллеги относятся к Лили с большим уважением и почтительностью, но и с некоторой боязливостью.
«Больше всех я боюсь Лили – ее не обманешь, а вместе с тем, работать с ней огромное удовольствие и радость», — признавался Серго Закариадзе. «С ней очень сложно работать, она слишком требовательна и принципиальна, но тому, кто ее выдержит, гарантирован большой успех в искусстве» (М.Туманишвили).
«Лили выжимала их нас сок, — вспоминает Русико Болквадзе. – Никогда не хвалила. Самой лучшей похвалой считалось: «ничего, так себе». Именно эта ее вечная неудовлетворенность сделала нас настоящими артистами. Она человек очень тонкой души, любила, заботилась по-матерински».
«Я три раза писал заявление о переводе в другую группу – не выдерживал ее требований, — с особой теплотой говорит о Лили Гога Пипинашвили, — и каждый раз она противилась этому. Это было самой большой глупостью, дурацкой мыслью, которая могла прийти в голову только бестолковому человеку. Лили особенный человек. Мне стала второй матерью, окружила особой заботой. Каким-то невообразимым чутьем угадывала мои чувства, тонко понимала меня, замечала все, что таилось в глубине моей души. Я всегда буду в неоплатном долгу перед ней. Лили никогда не выделяла явно своих учеников, но, помню, на первом курсе, к концу первого семестра, из 28 студентов своей группы она оставила четверых: Русико Болквадзе, Нино Бурдули, Марику Чичинадзе и меня. И я благодарю судьбу, что у меня была такая замечательная наставница, как Лили Иоселиани».
Внимательному человеку нетрудно будет понять, что бескомпромиссная, сильная духом, все выносящая – обиды, сплетни, измены, двуличие – женщина обладает огромным любящим сердцем и бескорыстно раздает свою любовь близким. Самым большим счастьем и незаживающей болью был и остается для нее брат, Джаба Иоселиани. «Мы с ним резко отличались по характеру – я, терпеливая, застенчивая, не любила выставлять напоказ свои чувства, старалась сглаживать острые углы проблем. Джаба – очень вспыльчивый, взрывной, всегда шел напролом. Сколько раз предупреждала, что с таким характером трудно будет жить. Но в одном мы были схожи – ненавидели ложь, измену, несправедливость. Мне немало пришлось вытерпеть из-за него, но я никогда не отступала, всегда поддерживала его, потому что верила и знала его натуру».
Впервые за все время беседы глаза Лили наполнились слезами. Сквозь маску неприступности проскользнула обыкновенная женская нежность. Однажды Лили сказала, что добро одиноко шагает по земле. «Доброта такая чистая и чувствительная, что стыдится проявлять себя. Она существует для того, чтобы тихо и скромно приносить людям счастье, радовать других, но часто ее намерения оборачиваются для нас не лучшим образом. Поэтому и скрывается, ходит одиноко. Я многое испытала на себе, но все равно всех люблю и счастлива, что прожила такую жизнь. Если вернуться назад – проделаю тот же путь».
По мнению Лили, добро – одинокий путник. Но, кажется, одну спутницу оно нашло в образе этой милой, несравненной женщины и они вместе шагают по земле.
Додо АХВЛЕДИАНИ