Сомневаюсь, что легко удаст-ся сосчитать, сколько представителей этой знаменитой династии Палиашвили сыграли огромную роль в истории грузинской культуры: Захарий – родоначальник грузинской классической оперы, Иван – дирижер, органист, Леван – композитор, Поликарп – хормейстер, Георгий – музыкант, Вахтанг – дирижер, Юлия – певица, Натела – артистка. А еще один замечательный представитель этого семейства – кинодокументалист, заслуженный деятель искусств Нодар Палиашвили.
В том, что сын Левана, брат Вахтанга и Нателы, племянник Захария связал судьбу с искусством, нет ничего удивительного: гены, семейная обстановка, окружающая среда рано или поздно подтолкнули бы его к этому выбору, но почему именно профессия кинооператора, а не музыкальное поприще? Почему вместо дирижерской палочки или нотной бумаги в руках оказались кино- и фотоаппараты и вместо музыкальных произведений появились прекрасные документальные фильмы: «Грузинская свадьба», «Арабески на поэмы Пиросмани», «Репортаж из Нидерландов», «О спорт, ты мир», «Мяч с глубины веков», «Я умер в детстве», «Осень на тбилисских балконах», «Грустный вальс», «Захарий Палиашвили», «Саарбрюкенские хроники» — более 150-ти фильмов, многие из которых завоевали призы на международных, всесоюзных и республиканских кинофестивалях. А также сюжеты для киножурналов «Новости дня», «Человек и закон» о себе, кино, рабочих моментах съемки, путешествиях с камерой в руках. О многом Нодар рассказывал очень увлекательно и с таким юмором, — по ходу беседы, забавно комментируя диковинные сувениры, привезенные из разных стран, и читая варианты русских пословиц и поговорок, изданные небольшой книжкой, — что приходилось прерывать разговор, чтобы немного передохнуть от смеха.
«Сначала меня заставили играть на скрипке – учился у Луарсаба Яшвили, затем решили, что лучше эксплуатировать клавиши рояля, чем смычок. Потом сам переключился на тромбон. Но после того, как отец подарил мне фотоаппарат и я впервые запечатлел всех своих соседей на пленку, понял: эта страсть навсегда. И таким образом, взяв в 1947 году фотоаппарат, в 1958 – киноаппарат, а в 1984 – видеокамеру, прошагал всю жизнь, исколесив полмира от Сахалина и Камчатки до Египта, Вьетнама и Гвинеи-Бесау, поднимался на пирамиды Хеопса, спускался в заброшенные каменоломни, купался в гейзерах Камчатки, Мертвом море».
Несмотря на то, что музыкальную школу для одаренных детей Нодар закончил с отличием, любовь к фотографированию и кино перетянула чашу весов в пользу кинематографии, и Нодар решил ехать в Москву, поступать во ВГИК, на операторский факультет. Отослав, по условиям конкурса, фотографии в институт, он, не дождавшись ответа, уехал еще до вызова. Как оказалось, поступил правильно, так как вызов пришел, когда экзамены были в самом разгаре.
Не стоит много рассказывать об удачно сданных экзаменах, бурных, насыщенных студенческих годах, начале творческого пути. Если бы не успешная и интенсивная работа в институте, прекрасные преподаватели и консультанты, интересная творческая практика, встречи и общение со многими известными деятелями искусств, то вряд ли мне посчастливилось бы выслушивать яркие, впечатляющие истории из уст человека, безграничный талант и мастерство которого создали фильмы, отображающие исторические события, факты, людей и сохранили их для будущего. Следует отметить, что курс Нодара был последним выпуском операторов широкого профиля – для игрового и документального кино и телевидения. Нодар навсегда запомнил, что «они – художники экрана, обязанные изобразительно-выразительными средствами передавать атмосферу эпохи». Со временем уяснил еще одно правило: учись сам разбирать и собирать аппаратуру, чтобы не попасть в безвыходное положение, если где-то в пустыне, горах, шанс найти человека, разбирающегося в тонкостях механики, окажется равным нулю.
«Еще студентом мне и моему другу Лёне Садковому поручили снять репортажный фильм о пребывании в Тбилиси канадских энергетиков, приехавших в СССР для ознакомления с крупнейшими электростанциями. Наша трехдневная работа получила положительный отзыв руководителя съемок Вл.Дубинского, и тем самым открыла перед нами заманчивую перспективу поехать в Египет для выполнения дипломной работы. Снять цветной фильм о строительстве Асуанской плотины – Саад-Эль-Лали («Высотная плотина») – для 22-летних выпускников это было очень важным и ответственным заданием, тем более, что предстоял первый выезд за рубеж, и съемки первого самостоятельного фильма являлись испытанием наших знаний, сил и возможностей. После, мы еще четыре раза ездили в Египет, поэтапно снимали строительство, от рытья котлована, до пуска, но на перекрытие Нила я уже поехал один, т.е. в одном лице представлял сценариста, режиссера, оператора, ассистента, администратора и… носильщика, — возил на себе 200 кг аппаратуры. Это сейчас легко работать оператором, а у меня один только аккумулятор весил 11 кг. Как-то само собой получилось, что мои фильмы в большинстве отражали строительства и работы электро- и гидроэлектростанций, атомных станций, плотин, автозаводов. Я снимал Белоярскую атомную станцию, Волжский автозавод, ДнепроГЭС, гидростанцию на Кольском полуострове и на Таймыре. Несмотря на бессонные ночи, невероятные трудности и опасности, все эти поездки и экспедиции были полны эмоций, впечатлений и оставили воспоминания, которые впоследствии собрал в одну книгу «О кино и не кино». Теперь, рассказывая о них, разглядывая свою коллекцию подарков и сувениров, я, как в кадрах фильма, восстанавливаю прошлое и становится немного грустно от того, что для сегодняшнего телевизионно-компьютерного поколения документальное кино почти не представляет ценности».
Памяти Нодара можно позавидовать: он помнит каждую мелочь, связанную со съемками 50-летней давности, имена тех, кто помогал ему в экспедициях; курьезные и неожиданные случаи. Он вспомнил, как из-за своей неосторожности полетел в Нил с 8-метровой высоты строящейся плотины, да еще получил по голове летящей сверху доской. Потом пришлось разбирать, сушить и собирать «искупавшийся» вместе с ним в реке киноаппарат – вот где пригодились навыки, полученные в институте. Вспомнил, как в июне, возвращаясь после съемки, в Мурманске выпал снег. Высчитав однажды только за один год дни, проведенные в экспедициях, оказалось, что на работе он находился всего 37 дней, т.е. хватило на сдачу материала, проявку и получение нового задания. Нодар шутит, что установил два своеобразных рекорда: первый, когда смонтировал проявленный материал вместе с музыкой и голосом диктора за два часа, и второй когда снял сюжет для киноинформации за четыре дня, вместо выделенных десяти».
Ошибочно было бы считать, что Нодара кроме вышек электропередач, прорытых каналов и тоннелей не интересовали романтичные события и факты, а сюжеты его фильмов развивались вокруг строительств плотин или взрывов котлованов. Чтобы понять, насколько разнообразным является его творчество, следует напомнить, что кинокамера Нодара запечатлела встречу Юрия Гагарина с президентом Египта Гамаль-Абдель Насером; рассказала о грузинской миниатюре, свадьбе, сванских рукописях, юбилейных торжествах в честь столетия З.Палиашвили; показала во всей красе праздник «Тбилисоба» и полотна Гаянэ Хачатурян.
Возвратившегося после 13-летних разъездов по городам и странам мира в Тбилиси, Нодара ожидала неопределенность и сомнительная перспектива быть востребованным, как ведущий оператор высшей категории, но он смог проявить себя и быстро завоевать авторитет полезного и нужного работника.
«Я пришел на киностудию «Грузнаучфильм». Там работали две творческие студии – документальных фильмов, которой руководил Авто Хучуа, и научно-популярных, руководимая Нелли Долидзе. Под ее руководством выпускалась продукция на русском языке, предназначенная для всесоюзного экрана. За многие годы мне посчастливилось поработать с замечательными мастерами, режиссерами: Отаром Гвасалия, с которым снял два фильма – «Диалоги» и «На перегоне», а также при его содействии, два фильма для британского телевидения – «Распад» и «Грузинский кошмар», о событиях 90-92-х годов. Работал с Георгием Шенгелая над фильмом «Грузинская миниатюра», с Ю.Озеровым и Б.Рычковым – «О спорт, ты – мир!» и «Прощание с Олимпиадой», с Гурамом Жвания, Вахтангом Микеладзе, Тенгизом Нозадзе. Незабываемые дни провел в Голландии с Резо Табукашвили и Гией Чубабрия, снимая фильм «Репортаж из Нидерландов» о героях-грузинах острова Тексель. Этот полнометражный фильм мы сняли за 16 дней, а я на республиканском кинофестивале получил приз за лучшую операторскую работу. Ни с чем не сравнить впечатление, оставшееся от совместной работы с Сергеем Параджановым над фильмами «Я умер в детстве» и «Арабески на темы Пиросмани».
Нодар не забыл упомянуть о поездках в Сирию и Иорданию с ансамблем «Рустави», в Любляну, на Дни культуры Грузии. Вспомнил о том, что песня «Миллион алых роз», исполненная Аллой Пугачевой во время гастролей в Тбилиси (было такое, …чтобы знали) и прозвучавшая в фильме Т.Нозадзе «Тбилиси и тбилисцы» позже, синхронным куском вошла в известный фильм «Женщина, которая поет». Воспоминаниям не было конца и края. Подкрепляемые фотографиями, памятными безделушками, смешными фигурками, они вызывали то улыбку, то грусть. Вскоре, заметив, что потеряла счет времени и рискую остаться ночевать у новых знакомых, скрепя сердце постаралась сократить беседу. Кстати, хотелось отметить, что Надежда, супруга Нодара, не уступает ему ни в обаянии, ни в дружелюбном характере и искреннем юморе. Нодар пошутил, но с нотками серьезности, что он единственный в своем роде специалист, получивший за одну и ту же работу две одинаковые медали «Дружбы» во Вьетнаме – одну на севере, в Хоабине, другую – на юге – в Чиане.
После распада СССР, повлекшее за собой постепенный развал киностудии и к «гибели» документального кино, Нодар одно время работал в ООО «Лунный глобус», затем принимал участие в кинофестивале «Золотой орел», а потом настал момент, когда вместо киносъемочного снаряжения стал развозить на своем «жигуленке» приезжих гостей.
«Польза от профессии шофера проявилась в том, что если раньше у меня загорала правая рука, лежащая на дверце обслуживающего меня автомобиля, то потом стала загорать левая, со стороны руля. Востребованный режиссер и оператор стал востребованным водителем, хотя сегодня, по состоянию здоровья, пришлось оставить и эту профессию».
Не хотелось завершать рассказ о хорошем человеке на грустных нотках, но читая эпилог его книги, поневоле загрустила: «На зрительных конференциях оператор обычно сидит сбоку. Он – здесь лицо десятое, его никто не запомнит… Его опускали в пропасть, он лежал привязанный к вертолету над лесным пожаром, откашливаясь от дыма, влезал в кратер вулкана, нырял под воду, ложился под проходящий поезд, автомобильные колеса, лошадиные копыта, прыгал с парашютом. И никто не знает, как он себя чувствовал в то время. А он думал, прежде всего, о кадре, ракурсе, перспективе, плане крупном, втором, о метраже, диафрагме, — обо всем, кроме своей безопасности. И вот он сидит с краю и ждет, когда рванутся зрители брать автографы у сидящих рядом знаменитостей и странно удивится, если кто-то, видимо, по ошибке, пожелает взять автограф у него».
Если бы Нодар Палиашвили сегодня пожелал снять еще один фильм и завершить его так же успешно, как все остальные, то лично я, первым делом, взяла бы автограф у него.
Додо АХВЛЕДИАНИ.