Белые, серые, черные… мраморные или гранитные… безмолвные плиты с надписями «Здесь жил…». Мемориальные доски, хранящие память о тех, кто, независимо от национальности и профессии, преданно служил Грузии, посвятил свой талант, знания, жизнь и оставил неизгладимый след в ее истории. Их очень много, таких выдающихся людей. Пройдемся по городу в поисках, «где эта улица, где этот дом», и воскресим в памяти некоторые имена.
По стечению обстоятельств, первым передо мной предстал красивый, большой дом на ул. Грибоедова, 20. Мемориальная доска на стене гласила: «Здесь в 1937-1986 гг. жила народная артистка Грузии Мери Накашидзе». И опять же, счастливый случай помог познакомиться с дочерью Мери – Ильтаной, в оперном театре, на сцене которого 40 лет блистала несравненная певица. «Мери – душка, Мери – свет, Мери – оперный букет», — так выражали свою любовь и преклонение перед этой красивой женщиной с божественным голосом почитатели ее таланта. Мери Накашидзе была единственной, после Вано Сараджишвили, кого называли «соловьем Грузии».
В оперный театр Мери поступила еще до окончания консерватории. Ее красивый голос и внешность привлекли внимание главного дирижера Евгения Микеладзе, и он пригласил девушку в театр. Одновременно шла подготовка к декаде искусств в Москве, и Микеладзе без колебания выбрал Мери для участия в декаде, доверив ей партию Маро в «Даиси». Рассказывает Ильтана: «Мама вспоминала, как она, дрожа от волнения, в первый раз пришла к Е.Микеладзе домой и встретила его жену Кетусю, которая была несколько удивлена выбором мужа. Но, послушав, как она поет, сразу заявила мужу: «Она прославит вас». Слова Кетуси оказались пророческими. Мери прославилась не только на декаде, в 1937 году, где сама великая В.Барсова предлекла ей большой успех: «Далеко пойдешь, детка», но очень скоро стала знаменитой на всю страну. Маро, Кето, Джильда, Виолетта, Розина, Латавра, Марфа, Лакме – почти во всех спектаклях оперного театра звучал прекрасный голос Мери Накашидзе. Вскоре публика стала ходить в театр именно на «Мери», тем более, что ее партнерами были несравненные Д.Гамрекели, Д.Андгуладзе, Б.Кравеишвили, М.Кварелашвили.
«Не помню спектакля, чтобы после представления у входа ее не ожидала бы огромная толпа поклонников, не выразила бы восхищение», — вспоминал Нодар Андгуладзе. Ей посвящали стихи («Две ласточки» Иосифа Гришашвили), рисовали ее портреты, дарили свои книги с посвящениями (И.Абашидзе, Г.Леонидзе, М.Бажан), альбомы («Моей соловушке» от В.Барсовой).
Мраморный бюст матери Ильтана подарила оперному театру, как и ее лучшие украшения и шкатулки. Мери была первой, кто помимо оперной, стала активно заниматься концертной деятельностью и выезжала за границу с сольными концертами. В ее репертуаре звучали произведения грузинских, русских, западноевропейских композиторов. Нежная, артистичная, она пленяла публику голосом и обаянием. С того момента, как звонко запела в детском хоре, Мери до последнего дня пела, даже в больнице, когда ее настигла болезнь, потребовавшая ампутацию ноги. Мери сама успокаивала врача Н.Бохуа, не осмелившегося сказать, что ее ожидает: «Главное, не потерять голос, а петь можно и лежа». Но после операции веселый блеск ее глаз потускнел, улыбка исчезла, и красавица Мери медленно угасла в 1986 году. В последний путь ее провожал весь город, повторяя: «Мери – душка, Мери – свет»… только этот «свет» уже не горел…
Мери Накашидзе – певица, Мери – артистка… Но Мери, как все женщины, была матерью, женой, бабушкой, тещей, даже успела стать прабабушкой. Представить ее вне сцены помогла Ильтана.
«Мама была очень доброй, наивной. Она так любила всем помогать, что иногда дело доходило до абсурда. Сколько раз приходил кто-то незнакомый, просил денег. Она не считала, доставала из шкатулки и отдавала без колебаний. Ее мама была в ужасе: «Кому ты деньги отдаешь, хоть знаешь? А если не вернет?» У Мери всегда был готов ответ: «Ну и что, не вернет, значит, нет денег, и не может. Если бы были, то не пришел бы просить». Она хорошо зарабатывала и никогда не жалела о растраченных деньгах. У нее вечно лежал длинный список лиц, кому следовало чем-то помочь. Часто она сама просила: «Напишите, что вам нужно», и потом с этим списком шла в определенные инстанции. Не было случая, чтобы ей отказали. Как только выдавался свободный от театра день, она с утра начинала готовиться: «Ну, сегодня у меня спектакля нет, репетиции нет, значит, самое время идти помогать». Мы даже не знали, кому, когда, какую помощь оказала. Однажды одна сотрудница театра попросила ее привезти из Москвы шубу для дочери. Мама привезла, копейки с нее не взяла, а потом вспоминала, как же звали эту женщину. Был и такой случай. Пришел очередной проситель, пообещал вознаграждение. Мама спокойно попросила его выйти вот: «У меня все есть, и ваше воздаяние мне ни к чему».
Рассказала Ильтана о том, как после смерти сестры Мери воспитала своих племянников, как в последние годы раздарила всем родственникам и близким свои любимые украшения. «Она всегда любила красиво одеваться, носила красивые вещи, всегда была в форме».
Вспомнила и еще один интересный факт. Мери и Екатерине Сохадзе выделили квартиры в том доме, где жил Евгений Микеладзе. «Мама и месяц не прожила там. Она сказала: “Не могу, не хочу жить в доме, где все напоминает о Микеладзе, о том дне, когда я впервые пришла к нему. О Кетусе, которая благословила меня… Я здесь петь не могу…”.
После этого Мери получила квартиру в том известном доме на улице Грибоедова, где и прожила до последних дней. Отказалась она и от дачи в Цхнети, которые предоставлялись артистам. «Я с ними провожу в театре больше времени, чем дома, а отдыхать хочу в тишине, без них». И получила участок в Шиндиси. «Сейчас улица, где стоит наш дом, носит имя Мери, так же, как тбилисская 17-я музыкальная школа».
Возможно, не всем известно, что в фильме «Кето и Котэ» Кето поет голосом Мери Накашидзе. Изначально Кето должна была играть Мери, но неожиданная болезнь помешала ей, и когда появилась на киностудии, встретила там красивую девушку. Не раздумывая, Мери схватила ее за руку и отвела к режиссеру В.Таблиашвили. «Вот она будет играть Кето, а я – дарю ей свой голос».
Ильтана вспомнила еще одну забавную историю, как после одного выступления Мери вызвал к себе глава КГБ А.Инаури. «Мама заволновалась, неужели ее пение так уж не понравилось руководителям. Но Инаури встретил ее дружелюбно, лишь спросил, почему перед выходом на сцену она перекрестилась. Мери не растерялась и ответила: «Мне голос даровал Бог, а разве можно не благодарить его за такой дорогой подарок?»
Необычное имя моей собеседницы очень заинтересовало меня. Оказалось, назвали ее именем героини одного спектакля, поставленного Сандро Ахметели в дань уважения к нему и его жене, Тамаре Цулукидзе, исполнявшей эту роль. Хотя, после его ареста об этом не очень распространялись. Ильтане от матери досталась приятная внешность и звонкий голос, но певицей она не стала. «Мне отец сказал: “Как Мери, ты никогда не будешь петь, так что оставь мечту об этом”. “С музыкой я все-таки связала свою судьбу, стала педагогом. Жаль, что фамилия Накашидзе прекратилась в нашем роду после матери. Я – Кобаладзе, по мужу – Каландадзе (муж Ильтаны, Гурам, был архитектором, лауреатом Государственной премии СССР). У меня две дочери, и дети носят другие фамилии. И вспомнит ли кто, спустя много лет, что была такая певица – Мери Накашидзе?» — сокрушается Ильтана.
Ее еще долго будут помнить, хотя бы те, кто станет частым гостем Оперного театра. Там, из небольшой ниши в фойе смотрит на зрителей улыбающаяся красивая женщина, Мери Накашидзе. А тем, кто захочет узнать, что она представляла для грузинского искусства, посоветую поискать в Интернете вальс Штрауса «Сказки Венского леса» в исполнении Мери, и тогда вопрос, почему на доме в ее честь красуется мемориальная доска, отпадет сам собой.
Додо АХВЛЕДИАНИ.