Вера Цигнадзе родилась 24 сентября 1924 года. В 1943 году окончила Бакинское хореографическое училище. В 1943-1946 годы танцевала в Бакинском театре оперы и балета имени им. Ахундова. С 1946 года по приглашению Вахтанга Чабукиани она приехала в Тбилиси и с тех пор стала ведущей танцовщицей Тбилисского театра оперы и балета и бессменным партнером Чабукиани.
Цигнадзе создала совершенно новые и уникальные персонажи в балетных спектаклях. На сцене Тбилисского театра оперы и балета танцевала три десятка лет. А далее занялась педагогической деятельностью.Цигнадзе была Народной артисткой Грузии, лауреатом многих государственных премий, международных конкурсов и фестивалей. По инициативе прима балерины Нино Ананиашвили, в 2007 году две безымянные звезды в Созвездии Лебедь получили имена Вахтанга Чабукиани и Веры Цигнадзе. Две неразлучные звезды внесены в Международный звездный каталог.
Премьерная балетная постановка “Лауренсии” Александра Крейна, либретто которой было создано по мотивам знаменитой пьесы Лопе де Вега “Фуенте овехуна”, ознаменовалась открытием юбилейных звёзд великого Вахтанга Чабукиани и его бессменной на протяжении многих лет партнёрши, ныне здравствующей Веры Варламовны Цигнадзе. Отныне их имена будут носить две безымянные доныне звезды на небосклоне.За два дня до премьеры “Лауренсии” в Тбилисском государственном театре оперы и балета им. Захария Палиашвили, мы встретились с Верой Варламовной в кафе прямо под её домом, где и побеседовали о памятных для неё самой и зрителей старшего поколения “днях минувших”.
-Это — возобновлённая версия хореографии самого Вахтанга Чабукиани в редакции Нукри Магалашвили,- рассказывает Вера Варламовна,- Вахтанг Чабукиани создал этот спектакль в тот период, когда классический драматический балет был едва ли не единственной приемлемой формой танцевального искусства для советских театральных чиновников.
🎙
— Вера Варламовна, премьера “Лауренсии” состоялась в 1939 году, в Ленинграде, в Кировском (ныне Мариинском) театре. Тогда партнёршами легендарного Вахтанга Михайловича были Наталья Дудинская, Татьяна Вечеслова и Елена Чикваидзе. А уже в 1948 году состоялась тбилисская премьера, где в главной женской партии блистали вы. И я не вижу причин сомневаться в восторженных рассказах зрителей старшего поколения о необыкновенной лёгкости, потрясающем прыжке и неповторимой технике исполнения, отличавшими ваше искусство. А как состоялась ваша встреча с Вахтангом Михайловичем?
— О, это — целая история. Это потом, много позже, уже уйдя из балета, мы были почти неразлучны — будучи соседями, ходили друг к другу по праздникам и будням, коротали вечера за картами. А в пору ещё активной балетной карьеры Вахтанг вызывал меня на спектакли… залихватским свистом из-за угла.В молодые годы я и представить себе не могла такой чести — быть партнёршей самого Чабукиани. Он ведь 1910 года рождения, старше меня на 14 лет, и когда я только начинала танцевать, был уже мэтром, звездой первой величины.
Поистине неисповедимы пути Господни. Случайности судьбы сыграли очень важную роль в моей биографии. Начнём с того, что родилась я в Баку, куда приехала из России моя русская мама, и устроилась работать в одну из больниц. Случилось так, что служебные дела привели в Баку и моего отца, коренного кутаисца. Там он заболел и попал в больницу, где работала мама. Так и завязался их роман.
— А танцевальное искусство, музыка были в вашей семье в почёте?
— Отец замечательно пел грузинский и русский репертуар под гитару. А я, сколько себя помню, всегда любила танцевать. В отличие от брата, который тяги к искусству не испытывал, но разбирался в нём. И в дальнейшем поддерживал меня в трудные минуты.
Видя мою неподдельную любовь к танцу, мама, Татьяна Васильевна, отвела меня, семилетнюю, в Бакинскую школу балета. Перейдя в пятый класс, я приняла участие во всесоюзном смотре школьников. Тогда в Баку приехала одна из ведущих балерин Мариинского театра Дина Николаевна Гацина, которая стала меня опекать. И тут мне удивительно повезло — ведь Гацина олицетворяла собой ленинградскую балетную школу, лучшую школу мира. Это — необыкновенное благородство манер, совершенная чистота танца как такового, чисто классический рисунок, никакого модерна. Этой школе, её заветам, я оставалась верна всю свою жизнь в искусстве.
По окончании школы я поступила в Бакинский театр оперы и балета. Начинала с кордебалета, а уже в 16 лет мне доверили первую заглавную партию — Раймонды, которую со мной готовила опять-таки Дина Николаевна Гацина. После Раймонды пришёл первый серьёзный успех — доброжелательные отзывы критики, внимание прессы…
Тогда же отец впервые привёз меня в Грузию, которая потрясла меня необычайной красотой природы, людской добротой и отзывчивостью. Здесь же я впервые увидела Вахтанга Чабукиани, который уже тогда был моим кумиром. Это было в военные годы. Он танцевал Дон Кихота в партнёрстве с Марией Семёновой. Но в тот раз я так и не решилась подойти к нему — было как-то неловко.
А начало нашему творческому союзу положил опять-таки случай. Мой бакинский партнёр Михаил Самвелов, с которым у нас было полное взаимопонимание и гармония, почему-то поссорился с руководством театра, уволился и уехал поступать в тбилисскую труппу. И вот Чабукиани, который тогда искал постоянную партнёршу, спросил – нет ли у него кого-нибудь на примете. Самвелов сказал — да, знаю, есть в Баку одна грузинка. Чабукиани очень обрадовался и тут же выслал мне телеграмму-приглашение. И вот представьте себе, я должна была танцевать в хореографических сценах Вальпургиевой ночи из оперы “Фауст” Гуно. Слушаю первый акт просто как зрительница, и вдруг ко мне подходит администратор, передаёт телеграмму, я читаю, и он с испугом смотрит в мои расширившиеся глаза. Текст был примерно таким: “Предлагаю гастрольные спектакли — “Дон Кихот”, “Лебединое озеро”, “Бахчисарайский фонтан”. Вахтанг Чабукиани.”
Я тогда ответила, что этих спектаклей в нашем репертуаре нет, и я могу станцевать “Раймонду”. В ответ — “Приезжайте для заключения контракта”.
Когда Чабукиани увидел меня, он чуть позже сказал: “Какой подъём, какой прыжок! Ты всех нас с ума свела”.
А потом были годы сплошной эйфории — Дон Кихот, моя любимая Жизель, Лауренсия… Гастроли по всему бывшему СССР, Париж, США, Испания, Бразилия, Чили… И, конечно же, многократно — мой родной Баку, где жил мой брат.
— И всюду — головокружительный успех.
— Да, без преувеличения. Вахтанг был идеальным партнёром. Вот уже пятнадцать лет как его нет с нами…
— Вера Варламовна, по окончании карьеры вы занялись преподавательской деятельностью. Работали даже с балетной труппой миланского Ла Скала. Что из вашего богатого опыта в искусстве вы стремились передать своим воспитанникам в первую очередь?
— Я не терплю пустоты на сцене. Артист должен обладать ощущением образа, умением передать его аудитории, вкладывать душу в своего героя, а не просто “выезжать” на голой технике, хотя, конечно, и без неё не существует искусства танца. Но я не только словами, но и собственным примером показывала ученикам — как надо вчитываться, вникать в образ. К примеру, нельзя танцевать “Бахчисарайский
фонтан”, не вникнув в суть пушкинского текста. И я требовала этого от своих учеников. Одной из моих любимых воспитанниц была, кстати, Мака Махарадзе, уже закончившая карьеру дочь нашего прославленного артиста и спортивного комментатора Котэ Махарадзе.
— А кто был для вас образцом среди звёзд-женщин?
— Я обожаю Майю Плисецкую. У неё идеальные природные данные — шаг, прыжок, вращение. Плюс громадный талант и безупречный вкус. В 1956 году молодая Майя Плисецкая была, кстати, партнёршей Вахтанга Чабукиани в той же “Лауренсии” в Москве, в постановке Большого театра.Когда мы вышли из кафе, я не удержался от искреннего комплимента в адрес неповторимой балерины — “Вера Варламовна, годы как будто не властны над лёгкостью ваших движений, они по-прежнему столь плавны и грациозны… Долго вам здравствовать и пусть о вас почаще вспоминают и сильные мира сего, и просто любители искусства.”
Владимир САРИШВИЛИ