Site icon ТБИЛИССКАЯ НЕДЕЛЯ

«В ожидании возрождения веры и надежды» — Гия Чубабрия

"В ожидании возрождения веры и надежды" - Гия Чубабрия

Несколько лет назад я познакомилась с интересным и талантливым человеком, а позднее посвятила его творчеству небольшую статью. Он и сегодня, несмотря на преклонный возраст, продолжает активно трудиться, думает о новых сценариях, работает со студентами и не прочь снять еще один фильм – режиссер, большой мастер документального кино, заслуженный деятель искусств, лауреат государственной премии, премии имени Альберта Швейцера и премии Киноакадемии Грузии «Нато», профессор Университета кино и театра Гия Чубабрия.

Причиной, побудившей меня еще раз представить читателю Гию, явился уникальный пятиязычный (грузинский, русский, английский, французский, немецкий языки) «Энциклопедический словарь кинематографии и видеоискусства», работу над которым Гия Чубабрия завершил в преддверии своего 80-летия. Но до того, как рассказать о словаре, уместно будет проследить его творческий путь, напомнить – а кто не знает, ознакомить, — как начиналась длительная и плодотворная деятельность режиссера, исколесившего вдоль и поперек огромную страну.

Перед выпускником школы Гией Чубабрия выбор профессии не представлял трудности. Всесторонне образованный, начитанный, выросший в передовой грузинской интеллигентной семье, он мог отправиться в любой вуз и успешно пройти экзаменационные испытания. Гия безграничной любил музыку, обладал прекрасным слухом, закончил музыкальную школу по классу виолончели и собирался поступать в консерваторию, стать дирижером. В последний момент передумал, поддавшись уговорам друга, Карт-лоса Хотивали, и направился в Тбилисский государственный университет, поступил на русское отделение филологического факультета. Отличник учебы, без пяти минут дипломант, на последнем курсе вдруг сделал шаг, который стал переломным в его судьбе. То ли давнишнее желание проснулось, или тяга к неизведанному подтолкнула, — так или иначе, но Тбилисский университет остался позади, а впереди возник Московский Всесоюзный государственный институт кинематографии – ВГИК. Окончив его в 1962 году, Гия Чубабрия вышел на творческую дорогу длиною в полвека.

«Документальное кино – совесть кинематографии», — Гия повторил слова своего педагога Йориса Ивенса, а потом немного просветил в тонкостях этого жанра.

«Документальный фильм – тот же, что и художественный, но в отличие от игрового, основан на реальных событиях, съемочный материал целиком опирается на факты. Здесь нет декораций, реквизита, не снимаются дубли. Режиссер ограничен во времени. Находясь в центре событий, ему некогда ждать – он ловит миг, ориентируется мгновенно в ситуации, ищет нужный ракурс и снимает моментально. Второго удачного момента может и не быть. Кинодокументалист не имеет права приукрашивать факты, менять суть происходящего. И ради одного важного кадра нередко приходится подвергать себя опасности, рисковать головой».

Таких моментов в жизни Гии было немало: 12-балльный шторм во время съемок японских зарисовок, съемки на Чукотке, в Магаданском крае при 70-градусном морозе, на летних пастбищах вместе с пастухами. Естественно, когда в творческой копилке более 40 фильмов и среди них 25 – авторских, то за каждым из них масса впечатлений, знакомств, встреч, открытий. И призы, награды, премии.

В своих фильмах Гия выступает как режиссер, сценарист, оператор, музыкальный оформитель. Рожденные в тяжелом труде, они все одинаково дороги ему, но есть такие, которые можно считать вершиной творчества. В первую очередь, это «Возрождение веры» — фильм, посвященный Католикосу-Патриарху все Грузии Илие II, за который Гия удостоился Государственной премии. Также фильм, рассказывающий о судьбе юной Маро Макашвили, погибшей в 1921 году в Коджори. Еще фильм, снятый на Калыме, в поисках могил – даже не могил, а ям, где покоятся останки репрессированных грузин.

«Я и сейчас, несмотря на свои годы, взялся бы снять фильм о загубленных репрессиями грузинских общественных и военных деятелях, лишь бы было должное финансирование».

Раз разговор зашел о репрессированных, я попросила Гию рассказать о его тете, Лизико Кавтарадзе – сильной, смелой женщине, прошедшей сквозь огонь и воду, и не потерявшей жизнеспособность, бодрость духа после 28-летнего пребывания в ссылке.

«Мне было 19 лет, когда тетя Лиза в 1957 году вернулась из ссылки. Она не очень любила рассказывать о тех годах, лишь время от времени вспоминала тех, кто разделял вместе с ней тяготы ссылки. Но зато все время писала. Впервые Лизико арестовали в 1928 году, когда ей было 23 года, за «антисоветскую деятельность» и отправили в Метехскую тюрьму. Сначала предлагали уехать за границу, но она отказалась. Посадили, а потом отправили в ссылку в Сибирь, в Колпашовскую колонию. В 1936 году условно освободили, а через два года вновь арестовали. На этот раз местом ссылки определили Акмолинский концентрационный лагерь «Алжир». До 1948 года она находилась там, а после, по приговору о пожизненном заключении, отправили в Кокчетав. И только в 1956 году по амнистии разрешили вернуться в Тбилиси. Начала работать по специальности, экономистом, и активно занялась литературной деятельностью, переводила на русский язык произведения грузинских писателей. Особенно любила Левана Готуа. Я постарался собрать воедино ее записи и издал книгу «Дорогами мучений: 29 лет в ГУЛАГе», посвятив ее памяти моей большой семьи и всем, кто пострадал от репрессий. Лизико была необыкновенно яркой личностью, безгранично любила родину, благоговела перед ней и мечтала о ее свободе. Семьи своей у нее не было, и всю любовь она перенесла на моих детей, но ради Грузии, наверное, пожертвовала бы и нами: «Как можно думать о благополучии, если родина несчастна и угнетена. У меня хранится ее кукла, изготовленная из сена и мочала, которую заключенные ГУЛАГа подарили ей в знак уважения за мужество, выдержку, стойкость и свободолюбие».

В квартире висит портрет красивой женщины, до конца оставшейся верной своим убеждениям, как символ преданности родине и любви к ней.

«Мы знали, что наш удел – превратиться в пепел, но предки учили нас беречь огонь в очаге, хранить под пеплом и раздувать. В Грузии никогда не погаснет родной очаг», — эти слова, как напутствие поколениям, и сегодня не потеряли значения.

Что и как беречь, как относиться к прошлому, как служить Отечеству – этому Гию не надо учить. Все, что он делает и делал всю жизнь, направлено на благо и развитие грузинского киноискусства, и доказательством тому, кроме его фильмов, служит тот кинословарь, интерес к которому привел меня к Гие вторично.

«Я тридцать лет по крупицам собирал материал. Мне хотелось легкодоступным языком, популярно разъяснить значение основных кинематографических терминов. Иногда я сталкивался со случаями, когда неправильно объясняли то или иное слово, поэтому приходилось поправлять устно, а потом решил собрать воедино характеризующие и связанные с кино термины и создать словарь. Посчитал это долгом перед будущими поколениями. Набралось около 500 терминов. Я не представлял, какой кропотливый труд меня ожидает. Собрать и разместить по алфавиту огромное количество слов – это нелегко, но мне предстояло помимо грузинского и русского представить синонимы терминов еще на трех языках – английском, французском и немецком.

В связи с этим, хочу отметить, что текст составлен по грузинскому алфавиту с той целью, чтобы показать, насколько уникален грузинский язык, в котором произношение (орфоэпия), правописание и орфография одинаковы, а это – редкое явление. Огромная благодарность всем моим коллегам, зарубежным специалистам, педагогам ВГИК-а, за оказание помощи в составлении словаря».

В предисловии кинословаря, который Гия Чубабрия посвятил Акакию Двалишвили – бывшему председателю Государственного комитета по кинематографии Грузии и прекрасному человеку – представлен длинный список тех, кто поддержал Гию в своем начинании:

«Мои любимые и дорогие учителя, профессоры, мастера кино Всесоюзного государственного института кинематографии. С благодарностью посвящаю вам эту малую энциклопедии. Да хранит вас Бог. Вечная память тем, кого нет среди нас. С уважением, профессор, который с отличием окончил институт в 1962 году, Гия Чубабрия».

Пока в руках у Гии контрольный экземпляр книги. Какой будет ее дальнейшая судьба – покажет время.

«Жаль, что из-за недостаточного финансирования не удалось сопроводить термины соответствующими фото и рисунками. Такими делами в России занимается НИКФИ – Научный институт кино-фотоискусства. У нас такой организации, к сожалению, нет. Приходится самим искать спонсоров или средства на издание. Бог даст, все решится в ближайшее время и положительно».

Я пересмотрела словарь – действительно универсальная книга в 700 страниц. Нужная, важная, интересная. Вряд ли я смогу объяснить значение многих слов. Ладо, такие, как «киносъемка», «монтаж», «ракурс», «крупный план», «кинокамера» — всем понятны. А что такое «зум», «каше», «долби-джигитал», «гиперфокальное расстояние», «грейферный механизм», «гиперсенсибилизация»? Поэтому считаю, что не только для специалистов и начинающих кинематографистов, но и для всех, интересующихся искусством, особенно кино- и телеискусством, и журналистов, такой словарь – просто находка. Может быть, поймут это те, кому под силу чем-то помочь и решить вопрос? От Гии я узнала, что он вторично представлен на соискание Руставелевской премии. Вторично, потому что ранее эта премия досталась другому кандидату. Возможно, на этот раз жюри в новом составе окажется более объективным. Как-никак, автор таких прекрасных фильмов, как «Ушгули», «Сванетия», «Омало», «Австрийский дневник», «Белый Торгвай», «Путь к свободе», «Тушинские зарисовки», «Грузинский Крестовый монастырь в Иерусалиме», «Грузинская археология: вчера, сегодня, завтра», «Маро Макашвили» — совместный сценарий с Нато Цицишвили, и особенно «Возрождение веры» — фильм, который закупили пять стран, имеет полное право называться лауреатом Руставелевской премии.

Додо АХВЛЕДИАНИ.

Exit mobile version