Немного удивительнее было бы, если в ее жизни главное место не заняла бы музыка и сцена. Когда ты дочь известного в прошлом оперного певца, в доме постоянно собираются знаменитости, вечно звучат песни и ты живешь в атмосфере чудодейственных мелодий, да еще Бог наградил абсолютным слухом, талантом, то непростительно выбрать другую профессию, кроме как связанную с музыкой. Она выбрала деятельность по зову сердца и велению души – молодая, но уже известная автор многих лирических песен, композитор Натия Зеинклишвили.
Не скрою, некоторую роль в выборе очередного респондента сыграло субъективное отношение к Натии. Ее детство прошло перед моими глазами и в ушах до сих пор звучит голос трехлетней девочки, весело напевающей песенку Красной шапочки из оперы Вано Гокиели. Помню, как она выбегала на балкон и сообщала соседям: а я сейчас для вас спою… И пела без конца. Дальше наши пути разошлись, и лишь время от времени узнавала кое-какие новости о семье Зеинклишвили. Спустя годы, когда в прессе, на телевидении стала появляться информация о концертах, творческих вечерах, встречах с Натией Зеинклишвили, в клубах звучали ее лирические песни в исполнении самых известных певцов и ансамблей, стало ясно: не зря девчонка заставляла слушать весь двор – почувствовала, куда ее тянет, какое будущее ожидает. Путь, на который она ступила в раннем детстве, вел прямиком на сцену. Хотя не стала оперной певицей, но этим никак не умалила фамилию отца.
Тенгиз Зеинклишвили, отец Натии и Майи, в 60-70-х годах являлся ведущим солистом Тбилисского оперного театра. Уже на третьем курсе консерватории ему доверили петь партию Левана в опере «Кето и Котэ» на большой сцене. Затем была стажировка в Большом театре и приглашение остаться в Москве, но без родного города и театра Тенгиз не мог жить. Вернулся, и до последних дней верно служил своему театру. Все его партии в разных постановках отличались блестящим исполнением, но особенно запоминающимися были Мурман и Киазо в «Абесалом и Этери» и «Даиси». И не только на сцене, но и в одноименных фильмах, где герои пели голосами Зураба Анджапаридзе и Тенгиза Зеинклишвили. В Боржоми, где жила семья Тенгиза, вспоминали, что когда все Зеинклишвили собирались вместе, казалось, что поет большой хор.
Талант и любовь к песне передались дочерям Тенгиза – Майе и Натии. Сегодня, когда сестры со своими детьми собираются вместе, хор – не хор, а семейный певческий ансамбль уж точно налицо. Поют все: Дима и Като Кварацхелия, дети Натии – первые исполнители и главные критики материнских песен. Дочь Майи Нануки Маргвелашвили, уже состоявшаяся артистка и певиц. Поет и сын Лука. Какой путь изберет внук Майи, младший Тенгиз, пока неизвестно. Петь не отказывается, но рисование – главная его забота.
Но оставим на время всех зеинклишвилевских наследников заниматься своими делами, а мы вернемся к Натии и попробуем узнать, как после выступлений на балконе сложилась ее судьба.
«Я с самого начала знала, что оперная сцена мне не светит, и не намеревалась стать певицей. Голос у меня хрипловатый, не для классического вокала. Да и на эстраде я редко пою. Я играю – поют другие. Майя поет лучше меня, но и она не стремилась в оперные певицы. Песен, музыки всегда хватало в семье, мы дня не могли прожить без песни. Ну и что, изменили немного отцовской профессии – лучшими бы не стали, а худшими быть не хотели. Все же обе выбрали профессию, связанную с музыкой. У меня была своя сцена – дом, свои зрители – друзья, родные, близкие. Честно скажу, не думала, о популярности, хотела просто заниматься любимым делом. И сочинять песни не собиралась. Первую песню написала в 27 лет. О чем? Конечно, о любви. В таком возрасте все вокруг светится любовью. «Иди, мой желанный» — эту песню уже 25 лет исполняют все ведущие певцы и эстрадные группы. Впервые же ее воплотили и представили публике Гурам Тамазашвили и ансамбль «Грузинские голоса».
Даже не стоило спрашивать, добровольно или по наущению родителей пошла Натия в музыкальную школу. Как свой самый лучший период в жизни Натия вспоминает учебу в десятилетке для одаренных детей, куда поступила после окончания музыкальной школы по классу фортепиано на музыковедческое отделение.
«У меня были отличные педагоги. Век не забуду их заботу и внимание, не знаю, смогу ли когда-нибудь отплатить им за все добро, что для меня сделали. Рива Бабаликашвили, Нана Гоциридзе, Авто Ревишвили, Додо Гогуа – эти фанатики своего дела не только обучали меня предметам, но научили любить, уважать свою будущую профессию, целиком отдаваться музыке. Не скрою, ленивая была, не утруждала себя учебой, надеялась на талант, но когда осознала, что надо серьезно заниматься сольфеджио, музлитературой, гармонией, иначе на одних врожденных способностях далеко не уедешь, — вот тогда взялась за дело основательно, и в этом большая заслуга моих любимых педагогов. Не только в десятилетке, но и дальше, в консерватории».
Натия вспомнила случай, который во многом определил ее дальнейшую творческую деятельность. На очередной урок по музлитературе, который проводила известная своей строгостью Додо Гогуа, она пришла неподготовленная, и прямо заявила педагогу: «Урок не знаю, а могу спеть, что хотите». Что и как спела, теперь Натия не помнит, но совет и напутствие Додо приняла во внимание – они и решили ее судьбу: «Не твое это дело – музыковедение, теоретическая работа. Ты – творческий человек, советую идти на дирижерско-хоровое отделение, там твое место». Так, за два месяца до окончания десятилетки, Натия сделала шаг в сторону от первичного выбора. В консерваторию она поступила также на дирижерско-хоровой факультет и успешно окончила его.
«Забавно все получилось. Начала с фортепиано, продолжила музыкознанием, завершила хоровым, а занимаюсь совсем другим – сочиняю песни. Не знаю, что к этому подтолкнуло. Видимо, в жизни однажды наступает момент, когда чувства стремятся выплеснуться наружу, и хочется проявить их в чем-то необыкновенном. Для меня отголосками души явились песни».
В отличие от многих композиторов, заявляющих, что им не составляет труда написать произведение, независимо от настроения или по заказу, Натия пишет песни только находясь в радостном, счастливом настроении.
«Я должна чему-то очень порадоваться, чтобы подойти к инструменту. В такой момент ощущение радостного, светлого и прекрасного само собой возникает внутри и заставляет меня искать подходящую мелодию. Песня пишется легко, непринужденно. Но если я в плохом настроении, мне тоскливо, нехорошо и чем-то удручена, ни о какой песне и речи не может быть. Я не пишу для определенного певца – кому нравится, все поют. Дато Арчвадзе, Дато Гомартели, Лаша Глонти, Датуна Сирбиладзе, Сандро Кобахидзе, Мераб Сепашвили, ансамбли «Грузинские песни», «Алило», «Форте», «Швидкаци», «Театральный квартет». После первой песни сами просят написать еще одну для репертуара. Я их всех очень люблю. Мои песни – наша общая радость. Мне очень важно, чтобы они доставляли удовольствие не только мне или исполнителям, но и слушателям. Если зал доволен – значит, и я довольна».
Не стоит доказывать, какое значение для композитора и его песен имеет текст. Успех во многом зависит от того, насколько точно слова выражают чувства, переданные мелодией. Натия бесконечно благодарна Манане Сиамашвили, которая является автором текста почти всех ее песен. «Манана моя правая и левая рука вместе. Без нее мои песни захромали бы».
Полушутя, полувсерьез Натия призналась, как ее терроризируют собственные дети. Они первыми прослушивают ее песни и сразу начинают или восхищаться или критиковать безжалостно: «Вот эта мелодия уже звучала в другой песне»; «Тут что-то не так звучит»; «Здесь лучше изменить тональность» и т.д. В общем, если детям нравится, то Натия смело может выступить перед публикой.
«Я доверяю им, все-таки молодые лучше воспринимают новшества. Теперь хочу подготовить новую программу, отличающуюся от предыдущего репертуара. Хочу доставить удовольствие слушателю, себе, друзьям и, в первую очередь, порадовать отца – там, в ином мире. Я постоянно чувствую его незримое присутствие, поддержку, и сделаю все, чтобы оправдать имя дочери Тенгиза Зеинклишвили. Помню, в детстве, вся светилась от радости, когда говорили: это дочь Т. Зеинклишвили. И сейчас еще больше радуюсь, когда с уважением смотрят на меня, если узнают, чья я дочь. Отец всегда был и будет рядом со мной».
Натия не имеет постоянного места работы, но на судьбу не жалуется. Зато есть обширный круг друзей, приглашения провести концерты в самых престижных клубах Тбилиси, в разных городах. Ее радушно принимали в Батуми, Кутаиси, недавно прошла презентация ее первого диска. Она – победительница конкурса «Лучшая городская песня». Полный зал – огромный стимул для нее, поддержка и наказ, что надо представлять новые песни.
Круг друзей Натии составляют широко известные в Грузии исполнители. За долгие годы общения с ними Натия хорошо изучила их характер, способности, умение, и поэтому без колебаний доверяет любому из них свои песни. Знает, что надежды оправдаются. Но был среди ее близких друзей один – добрый, веселый, талантливый и любимый всеми певец. Боль от утраты осталась незаживающей раной для всего общества.
«Гио Хуцишвили – мой друг детства, любимчик. Я обещала ему песню, еще до того, как узнала о болезни, но когда стало известно об этом, испытала такой шок, что не смогла ничего написать. Потом Гио уехал в Израиль на лечение, и я решительно взялась за выполнение обещанного. Написала песню на текст Гии Гордезиани и дала прослушать ее по телефону Гио. Я слышала, как он заплакал: приеду, непременно запишем. Не успел. Эта песня — последнее выражение ласки и нежности, признание в любви, и она обязательно будет звучать на всех моих концертах. Кто ее будет исполнять, пока не скажу».
Не знаю, о ком подумала Натия, но мне лично единственным исполнителем представляется Зука – сын Гио Хуцишвили.
Есть у Натии одна красивая песня, которую поет Дато Гомартели – «И солнце будет ждать тебя». Каждый восход солнца означает начало нового дня, новых надежд, событий, чего-то хорошего и светлого. У Натии впереди еще много таких дней, песен, концертов. Солнце ждет, и ждут друзья, поклонники ее таланта, публика. Нет лучшего чувства, чем ожидание встречи и сознания, что тебя любят, радуются этой встрече, а тебе есть что им сказать.
Додо АХВЛЕДИАНИ.