Спросите любого, кто играет главную роль в процессе операции и получите ответ: хирург! А попробуйте лечь под его нож без анестезии – свет милым не покажется. И ни один, даже самый опытный хирург, не рискнет начать операцию без консультации и помощи анестезиолога. Поэтому не удивляйтесь, если пожелала представить профессора Нодара Лебанидзе – анестезиолога-реаниматолога, заместителя директора по лечебной части клиники «Карапс-Медлайн».
Нелегко оказалось договориться с Нодаром о встрече – поминутно расписанный день — операции, лекции, консультации, — не позволял выкрасть время для беседы. Стало даже неловко, когда, наконец, после проведенных в один день восьми операций, Нодар смог уделить мне несколько минут. Но еще до встречи удалось получить информацию – или предупреждение – от его приятной и доброжелательной супруги Луизы о том, что «Нодар чересчур скромный, не любит и никогда не рассказывает о своих заслугах. Я сама случайно узнаю от знакомых что-то значительное о нем. Нелегко будет его разговорить». Луиза оказалась права: немного – о себе, больше – о работе, профессии. В таком направлении протекала наша беседа и первая новость, с которой Нодар поспешил поделиться, касалась Университетской клиники им. А.Аладашвили Тбилисского медицинского университета, открытие которой намечается в скором будущем, после окончания ремонта бывшей 8-й горбольницы.
«Это будет многопрофильная клиника на 200 мест, оснащенная современнейшей аппаратурой. Здесь, в самых благоприятных условиях, под наблюдением высококвалифицированных врачей и профессоров кафедр медуниверситета, студенты и резиденты будут проходить соответствующие циклы обучения. Естественно, качество знаний повысится. Студентам предоставится возможность практиковаться в одной клинике и глубже проникнуть в разные сферы медицины. В том, что в Грузии появится кузница высокопрофессиональных кадров, большая заслуга принадлежит ректорату Медицинского университета, изыскавшего средства на реконструкцию здания, и государству, оказавшему помощь в начинании. Их совместные усилия вселяют надежду на то, что скоро отпразднуем возрождение клиники и я с радостью продолжу там свою деятельность».
Понятно, что для Нодара, как врача, превыше всего является интерес к клинике, которая должна стать основной базой для будущих медиков. Но меня прежде всего интересовало, как сам Нодар Лебанидзе достиг безупречного мастерства, и почему избрал профессию анестезиолога, а не более модную и престижную в те годы, специальность хирурга, стоматолога или гинеколога, и почему не пошел по стопам отца, известного журналиста, бывшего собкора газеты «Правда» Георгия Лебанидзе.
«Я действительно тянулся к журналистике и, может быть, добился бы успехов на этом поприще, но отец посоветовал выбрать профессию, которая в любом случае была бы востребована и обеспечивала бы хлебом насущным. Я поступил в медицинский. Признаюсь, всегда считал врачей людьми благороднейшей профессии. С первого же курса пошел работать в военный госпиталь. Как и почему стал анестезиологом? Да просто в госпитале единственным вакантным оказалось место санитара в отделении анестезиологии. Вот так я, студент-первокурсник Нодар Лебанидзе, начал в 1967 году осваивать азы этой профессии, которая стала делом всей моей жизни. В какой-то мере, мне она казалась романтичной: наблюдать на мониторе за состоянием оперируемого, управлять работой всех жизненных органов, более того, в особо тяжелых случаях вывести из шока и оживить человека – наверное, не стоить объяснять, насколько велико чувство удовлетворенности. Почти полвека обеспечиваю безопасность пациентов до, во время и после операции».
Мне, как несведущему в медицинских вопросах человеку, трудно было удержаться от вопроса: какая разница между анестезиологом и реаниматологом.
«Фактически никакой, — объяснил Нодар. – Основная их задача обеспечить безопасность больного на операционном столе и управлять функциями всех органов, а в случае опасных для жизни угроз, протезировать жизненно важные функции органов. Точнее, анестезия – кратковременная блокировка чувственности нервных центров и врач-анестезиолог обеспечивает обезболивание. Перед операцией, до ввода медикамента, огромное значение имеет каждый нюанс: вес, возраст, диагноз больного, объем оперируемой области и органа, даже настроение пациента. Современные протоколы обеспечения безопасности больного обязывают присутствие анестезиолога или медсестры-анестезита в операционной, независимо от масштаба операции. У реаниматолога задача посложнее: провести мероприятия по восстановлению утраченных или нарушенных функций жизненно важных систем организма, управлять функциями дыхания, кровообращения, обмена веществ, метаболизма и т.д. В общем, моя прямая обязанность квалифицированно «усыпить», «разбудить» и, при случае, «оживить» человека после того, как над ним основательно поработает хирург».
После этой шутливо завершенной лекции по интересующему меня вопросу, настало время выпытать у Нодара истории, связанные с экстремальными ситуациями, в которых он оказался во время спитакского землетрясения, абхазской войны, в Самачабло, событий 9-го апреля и тбилисской войны. Но Луиза не ошиблась, предсказав трудности – в разговоре о делах у Нодара местоимение «я» не фигурирует. Есть только «мы».
«А что рассказывать? Как в Спитаке вытаскивали из руин раненых, изуродованных, погибших? Мы были первыми, кто приехал на помощь и то, что предстало перед глазами, до сих пор не исчезает из памяти. Спитакские дни были самыми тяжелыми. Рассказать, как под пулями спасали наших ребят в Абхазии? Как помогали избитым, отравленным 9-го апреля? Как во время тбилисской войны оказывали помощь пострадавшим по обе стороны баррикад? Это была наша святая обязанность. За заслуги я получил орден Вахтанга Горгасали, а в Абхазии получил контузию – в двух шагах граната разорвалась. Ничего особенного в моих действиях нет – это моя обычная работа, долг, верность клятве Гиппократа».
Тяжело, конечно, вспоминать неприятное, но жизнь без курьезов не обходится. Нодар рассказал историю, опять же связанную со Спитаком: «Ереванские клиники и госпиталь были переполнены ранеными и решено было часть из них отправить в Тбилиси. Приехал я срочно договариваться с министром здравоохранения, согласовали все, подготовили республиканскую больницу к приему, мобилизовали врачей, выделили 50 машин скорой помощи и отправились в аэропорт, встречать самолет с пострадавшими. Долго пришлось ждать, стали нервничать: все наготове, а самолета нет. Наконец, появился один. Не успел приземлиться, тотчас со всех сторон окружили машины с мигалками, воем сирен. И что же? По трапу стали спускаться совершенно здоровые, но такие испуганные, шокированные увиденным пассажиры, что, кажется, им требовалась наша помощь. Позже выяснилось, что прилетел самолет из Минска, а спитакских раненых отправили в другой город. Уже позже, дальнейшее реабилитационное лечение и протезирование некоторые проходили в Грузии».
Неизвестно, да и сам Нодар, наверное, не сможет сосчитать, сколько пациентов было прооперировано под его бдительным наблюдением; сколько вернул к полноценной жизни после тяжелых травм, ранений, операций. А помнят ли они того человека, который часами не отходил от аппаратов, внимательно следя за каждым вдохом и выдохом лежащего на операционном столе больного и терпеливо ждал окончания операции и, только убедившись в благополучном исходе, вздыхал с облегчением, уходил в свой кабинет. Если верить Нодару, мало ли у кого остаются в памяти до и послеоперационные дни, и где тут запомнить анестезиолога, которого видишь уже в полусне. В противоположность его мнению, мне довелось выслушать хвалебные слова и отзывы в его адрес, искреннюю благодарность и даже больше: узнала, что очень часто пациенты не просто просят, а требуют вызвать анестезиолога Нодара Лебанидзе. Если Нодар выбрал профессию, прислушавшись к совету отца, то он сам, как отец и врач, отговорил от попытки поступить в мединститут своих дочерей.
«Кто лучше меня знает, какая это ответственная и изнурительная работа, если ты настоящий врач, предан своей профессии, бескорыстно служишь избранному делу. Это значит не знать ни сна, ни отдыха, отказаться от многих простых жизненных удовольствий и даже отодвинуть семью на второй план. Потому и отсоветовал. Одна дочь – дипломат, другая – экономист. Посмотрим, какую профессию выберет внук Георгий. Не буду оригинальным, если признаюсь, что моя семья – мое богатство, а моя работа – добродетель во имя здоровья и жизни людей».
Известно, что при анестезии важна доза вводимого препарата. Если бы доброта, честность, благотворительность, скромность изменялись бы дозами, то в совокупности с благодарностью пациентов Нодара Лебанидзе, их концентрация в его организме оказалась бы настолько высокой, что для пробуждения потребовалась бы целая бригада реаниматологов. Но разве стоит прибегать к помощи врачей для выведения из организма этих компонентов? Такие драгоценные и качественные ингредиенты в человеке должны оставаться навечно.
Додо АХВЛЕДИАНИ.