Новое грузинское правительство уже успело зарекомендовать себя. Оценку его экономической деятельности в беседе с корреспондентом BTG, дает доктор экономических наук, профессор, член-корреспондент Национальной академии наук Грузии Владимир (Ладо) Папава.
Господин Папава, в первую очередь, хотелось бы услышать Ваши оценки 100-дневной работы нового правительства. Насколько успешным был старт?
Самым большим достижением, наверное, все же является то, что люди вздохнули с облегчением. Появилась реальная надежда на то, чтобы освободиться от криминальных когтей «Национального движения». Не менее важно и то, что государственный бюджет 2013 года, несмотря на сжатые сроки, был принят вовремя и, в отличие от предыдущих лет, он прозрачен, в нем нет таких нерасписанных статей, как «другие расходы», которые были характерны для бюджетов предыдущих лет.
Положительный сдвиг проявился и в процессе возвращения грузинской продукции на российский рынок. Стимулирование экспорта — главнейшая проблема для всех стран с малыми экономиками. Хотя нестабильный российский рынок и таит в себе очень большие риски, однако они более или менее равны для всех игроков этого рынка, и, несмотря на эти риски, мировой бизнес все равно стремится на российский рынок.
Несмотря на то, что антимонопольное законодательство в стране пока не принято, явно чувствуется, что сейчас крупнейшие компании используют свое монопольное положение в меньшей степени. В результате, на протяжении последних месяцев мы наблюдаем тенденцию снижения цен. Будь то импорт нефтепродуктов, рынок медикаментов и т.д., но монополии сейчас явно воздерживаются от использования своего положения.
А ведь главное предназначение антимонопольного законодательства заключается именно в том, чтобы крупнейшие игроки рынка не смогли пользоваться своим монопольным положением. Впрочем, в проекте нового законодательства может быть прописана усложненная процедура слияния действующих фирм, чтобы не создавались новые монополии. А добиться реорганизации уже существующих крупных компаний путем разделения — более радикальный шаг, что явиться серьезным вмешательством в рынок. Я сомневаюсь, что он будет оправданным.
А что, по-Вашему, новое правительство могло бы сделать по-другому?
Давайте перефразируем вопрос: что бы я посоветовал правительству, и что, на мой взгляд, было бы правильным. Самое важное, на мой взгляд, — то, что правительство иногда не уделяет внимание формализации своей деятельности. Например, когда создается новая комиссия, это должно быть подкреплено соответствующим нормативным актом. Если вопрос важен, и это не чисто техническая задача, ему необходимо придать форму поручения в виде приказа премьер-министра, постановления правительства, согласно которому определенным лицам будет поручено решать конкретные вопросы в конкретные сроки. Поэтому я бы посоветовал правительству соблюдать основополагающие принципы той элементарной бюрократии, без которой государства просто не существует.
Прошло более пяти месяцев с начала работы нового правительства, и видно, что премьер-министр очень редко посещает различные регионы страны. Правда, он периодически встречается с экспертами, что очень хорошо. Но было бы так же хорошо, если бы премьер чаще выезжал в регионы. Например, считаю, что за этот период он должен был обязательно побывать в Аджарской автономной республике. Съездить в находящийся вблизи от Тбилиси промышленный город Рустави, в котором назрели серьезные проблемы. Кроме того, почти 100 млн лари было роздано в Кахетии, и нельзя утверждать, что эта раздача прошла без проблем. Есть недовольные люди, а есть и глупцы, которые просто потратили выделенную помощь на приобретение легковых автомобилей. Поэтому когда проводилась такая большая акция, было бы хорошо, если бы премьер-министр ознакомился с результатами на месте. Да и в целом, у нас в Грузии есть так называемые «тяжелые» регионы, например, Самегрело, Самцхе-Джавахетия, Квемо Картли…
Со стороны членов нового правительства делаются заявления о том, что им не нужен пиар…
Это не пиар. И это говорю вам я, у которого имеется соответствующий опыт. Помимо всего прочего, я 6 лет был министром. Насколько успешным или не успешным, судить населению, это их право, но в выездах на места есть свои преимущества. Когда ты выезжаешь на место, знакомишься с конкретной ситуацией, у людей есть возможность лично с тобой общаться, выражать конкретные недовольство и пожелания.
Правительству именно потому нужно выезжать, чтобы у него был контакт с населением. Кстати, некоторые члены правительства сейчас выезжают в регионы очень активно. Министр энергетики посещает вверенные ему объекты. Ездят представители Министерства по региональному развитию и инфраструктуре, интенсивные поездки у министра финансов… Так что это одна из форм работы правительства. Я же не говорю, что премьер-министр должен ежедневно выезжать в регионы, но регулярные контакты с людьми обязательны.
Одной из главных претензий по отношению к правительству Саакашвили всегда было то, что у него нет документально зафиксированного плана действий, стратегии… С этой точки зрения пока хромает и новое правительство… Как Вы думаете, в чем проблема — почему правительство не расписывает четкую стратегию действий?
Очень хороший вопрос. Если позволите, сделаю небольшой исторический экскурс… В начале 90-х годов прошлого века в Грузии был такой министр экономики Михаил Джибути. И его нововведением было составление индикативных планов. Тогда это было довольно проблематичным вопросом, потому что во времена коммунистов был документ подобного рода — директивный план, который имел силу юридического закона. В действительности же индикативное планирование используется во многих капиталистических странах. Иначе говоря, это документ, в котором зафиксирован взгляд правительства на кратко-, средне- и долгосрочную перспективу, важные индикаторы, то, какие основные программы оно планирует реализовать и т.д. И именно такой первый индикативный план развития экономики Грузии был разработан министерством Михаила Джибути.
Потом эта идея была развита, и в период моего пребывания на должности министра экономики был принят закон об индикативном планировании, в соответствии с которым был разработан пятилетний (1995-2000 гг.) план развития (уточнение которого происходило ежегодно). После «революции роз» одной из «заслуг» стало то, что правительство Жвании вместе с приглашенным из Москвы министром экономического развития Кахой Бендукидзе добились отмены закона об индикативном планировании. Вместе него в Конституцию была внесена поправка о том, что для получения доверия парламента правительство должно представить законодательному органу свою программу. Это записано в Конституции, и никуда от этого не деться. И поэтому получается, что, начиная с 2004 года, у всех правительств, которые утверждал парламент, была программа, но лишь формально, поскольку ни один из тех документов в действительности программой не являлся. И, откровенно говоря, не мог являться, поскольку сроки настолько сжаты, что серьезного документа не подготовить. Если, допустим, речь идет о правительстве, в котором сменились несколько министров, и поэтому по законодательству ему нужно заново получать доверие от парламента, то от него еще можно требовать серьезный документ. Но если приходят качественно новые лица, новый премьер-министр, то от них объективно не потребуешь написать серьезную программу за несколько дней.
Так что, отсутствие реальных программ наших правительств имеет объективные основания, и Конституция практически не дает возможности написания качественной программы. Помимо этого, имеются и субъективные причины. Например, если у тебя в правительстве есть некомпетентные люди, трудно ждать от них качественной программы.
Помните, как несколько лет назад Саакашвили торжественно представил 10-пунктный план, который в действительности был намного лучше, чем правительственная программа, но все равно поверхностным. И, что самое главное, через несколько месяцев после представления 10-пунктного плана президент выступил в парламенте и представил уже 5-пунктный план, из которого четко сформулировал лишь 3 пункта. Этим он фактически перечеркнул 10-пунктный план.
Что касается коалиции «Грузинская мечта», то она пришла к власти с предвыборной программой, которая не является правительственной. Предвыборная программа, естественно, опирается в основном на обещания, впрочем, любая партия должна стараться давать более или менее реалистичные обещания, потому что в случае прихода во власть их ей припомнят. И когда коалиция сформировала правительство, все та же конституционная норма вынудила его срочно написать программу. И естественно, что в такой короткий срок качественно новыми лицами, которых до этого не было в правительстве, качественная программа не могла быть написана. Но все равно существует реальная потребность в этом. И неважно, как ее назовут — планом или стратегией.
Я неоднократно обращался к правительству через СМИ с призывом поработать над документом такого типа, и, думаю, определенные позитивные сдвиги уже проявились. В конце января этого года министр финансов создал совещательный институт (экономический совет), в состав которого входят грузинские экономисты, представители академических кругов и эксперты. Состоялось несколько встреч, и одна из недавних была посвящена именно разработке стратегии экономического развития страны. Насколько я знаю, это поручение самого премьер-министра — чтобы у Грузии была четкая стратегия экономического развития. Я же и мои коллеги готовы поддержать правительство нашими знаниями и опытом.
Знаете, у меня давно не было ощущения того, что то или иное правительство — мое правительство. Но очень трудно не считать новое правительство своим, когда в нем работает твой лучший ученик Нодар Хадури. Я действительно вижу определенные недостатки в правительстве Бидзины Иванишвили, но для меня это не настолько важно по сравнению с тем злом, которое было раньше. Поэтому на данном этапе я считаю это правительство своим правительством. Это, естественно, вовсе не означает, что я или читатели журнала априори будем думать так всегда. Но сегодня во мне живет уверенность, что мы все вместе должны помочь этому правительству поставить страну на ноги. И если я в определенной степени критичен, я посоветовал бы членам нашего правительства принять это как реализацию принципа: «Друга порицай в лицо».
МОЛЧАНИЕ БИЗНЕСА
Грузинские бизнесмены сегодня открыто заявляют, что во времена предыдущего правительства их притесняли, и они были вынуждены находиться в оборонительной позиции, и что после смены власти бизнес вздохнул с облегчением. Как Вы думаете, не был ли грузинский бизнес излишне конформистским и покорным?
В странах с низким уровнем демократической культуры бизнес — всегда конформист, и иногда то, что мы считаем излишним конформизмом, для него обычное явление. Бизнесмены — это не активные граждане. Вообще, в нашем обществе нет осознания того, что бизнесмен — это не обычный гражданин. По своей гражданской природе бизнесмен — трус. Когда он проявляет смелость и начинает кричать, он уже не бизнесмен. Вспомним ситуацию с Бадри Патаркацишвили или с Гоги Топадзе. Топадзе крупнее как политик или как бизнесмен?! Пусть на этот вопрос ответят сами читатели.
А если со стороны и новой власти будут иметь место подобные ошибки, бизнес по-прежнему будет молчать?
Они по-прежнему воспримут это молча. Никто не станет поднимать голоса, потому что они — бизнесмены, и им всегда есть что терять. Вспомните хотя бы ситуацию с «Карту банком», когда другие банки и голоса не подали. Но я их понимаю. Это банки, и они должны были вести себя осторожно, а говорить должна была Банковская ассоциация… Или вспомните, когда на заседании Ассоциации бизнесменов тогдашний ее председатель Бадри Патаркацишвили вслух заявил о существовавших в бизнесе проблемах, и как поступили другие — испуганно молчали…
То есть, бизнесмены и впредь смогут себе позволить выразить недовольство только тому правительству, которое покинуло власть?
Мы должны понимать, что абсолютное большинство бизнесменов по гражданской активности — наиболее пассивные граждане. Их гражданство лучше всего проявляется в благотворительности, впрочем, большая часть нашего бизнеса и благотворительностью заниматься не любит…
А если объединить усилия и выражать недовольства, требования, пожелания в организованной форме? Ведь «испарить» одного бизнесмена легко, а в случае их сплоченности это не так уж просто?
Вот именно этим и отличается Гоги Топадзе, который старался быть не только бизнесменом, но и политиком. Если бы он не создал партию и не проявлял бы политическую активность, эти его возгласы всегда бы заканчивались плохо для него и его бизнеса.
Не могут же все бизнесмены пойти в политику?
Поэтому и обществу не следует требовать от них особых проявлений гражданства. Чтобы не заходить далеко, возьмем хотя бы пример Бидзины Иванишвили, миллиардера, входящего в список Forbes. Откуда он начал борьбу с властью Саакашвили, с бизнеса?! Нет, с политики. Поэтому давайте не требовать от бизнесменов определенной гражданской стойкости. Если у них появляется этот заряд, они вынуждены идти в политику.
ЛОВУШКА ДЛЯ БИЗНЕСМЕНА
Какие, по Вашему мнению, самые серьезные ошибки допускало предыдущее правительство во взаимоотношениях с бизнесом?
По отношению к бизнесу у правительства «Национального движения» был двойной подход: фасадный и содержательный. Фасадным был, в частности, целый ряд законодательных изменений, в результате которых начинать бизнес стало легче. Требуется меньше лицензий и разрешений, в определенной степени облегчилось налоговое бремя, было принято трудовое законодательство, которое дало бизнесменам такую свободу, которой пользовались чуть ли ни рабовладельцы. Эти фасадные мероприятия заслужили оценку как неолиберальный подход, но по содержанию этот фасадный подход был необольшевистским, что выражалось во вмешательстве в бизнес, отъеме, разрушении зданий и сооружений без каких-либо судебных решений, в незаконном учреждении «добровольных» взносов, когда различных бизнесменов обязывали финансировать правительственные мероприятия, что, естественно, поставило бизнес в тяжелое положение. Естественно, когда бизнесмен платил эти суммы, расходы отражались на уровне цен, то есть, на населении.
Может ли тот фактор, что Бидзина Иванишвили пришел в политику из бизнеса, быть гарантом неприкосновенности бизнеса и создания для него лучших условий?
Бидзина Иванишвили — не рядовой бизнесмен, он миллиардер, бизнесмен особого уровня. Приход такого человека в правительство действительно исключает одну проблему — желание заработать деньги за счет Грузии. Если бы он хотел этого, то именно поэтому не должен был приходить в политику. В то же время, когда человек, вышедший из бизнеса, идет в политику, это может вызвать определенные риски. У тех, которые пришли в политику из бизнеса, преобладает менеджерский взгляд на страну, как на одну крупную компанию.
Напомню, что в 1992-1993 годах вице-премьером страны был известный в то время бизнесмен Кадагишвили, у которого были интересные взгляды, но он все-таки основывался на менеджерской модели, и его деятельность не оказалась успешной. Такая же проблема возникла у Грузии и тогда, когда премьер-министром стал Ладо Гургенидзе, который взглянул на страну, как на одну большую финансовую компанию. Я считаю, период Гургенидзе был одним из тяжелейших периодов управления экономикой Грузии, потому что именно Гургенидзе развалил Национальный банк — когда он разделился на две части, а у правительства практически не было никакого экономического взгляда. Эту угрозу называют «ловушкой», в которую может попасть перешедший в политику бизнесмен, и перед этой угрозой стоит и Бидзина Иванишвили.
Поэтому, по моему мнению, премьер-министру требуется больше контактов, как с грузинскими экономистами, так и зарубежными. С этой точки зрения, думаю, было бы оправданным создание при премьер-министре института в виде Экономического совета. Такие советы при лидерах страны действуют во многих государствах. Примером успешной работы такого совета являются США, где при президенте действует довольно сильный институт. Создать такой совет хотело и правительство первой Грузинской республики в конце 1920 года, но не успело — произошла оккупация Грузии большевистской Россией. В 1993 году такой совет создал Эдуард Шеварднадзе, и он был довольно успешным, особенно на начальном этапе, когда в 1995 году мы провели денежную реформу. Но уже с 1999 года Шеварднадзе практически оставил этот Совет «на бумаге», и тот не работал. В январе 2005 года по моей инициативе такой совет создал Михаил Саакашвили. Членом этого Совета я являюсь и по сей день, однако после марта 2005 года он не собирался.
Не было ли у Вас разговора об этом с премьером?
Давайте посредством вашего журнала еще раз представим ему эту идею…
Канцелярия правительства получает наш журнал. Надеемся, что у премьер-министра будет время ознакомиться с Вашей инициативой.
ФОНДЫ ДЛЯ ИНВЕСТОРОВ
По прогнозам в этом году приток прямых иностранных инвестиций в Грузию составит около $2 млрд. Насколько реальной, по Вашему мнению, является эта цифра на фоне того, что в стране между президентом и премьером присутствует хроническая напряженность?
В целом, 2013 год — очень плохой год, год политической нестабильности. Потому что, во-первых, согласно Конституции, осенью грядут президентские выборы. К этому добавляются практически не прекращающиеся провокационные действия «Единого национального движения», пытающегося дестабилизировать ситуацию в стране. И кто на в таких условиях придет в страну для вложения инвестиций?! «Националы» работают на всех фронтах, чтобы испортить имидж «Грузинской мечте». В результате, на Западе часто задают вопрос: какой политической ориентации придерживается Грузия после октябрьских парламентских выборов?
Тем не менее, новое правительство предпринимает определенные шаги, чтобы объем иностранных инвестиций существенно вырос по сравнению с предыдущими годами. Я приветствую принятый парламентом совместный документ, которым зафиксирован внешнеполитический курс страны. С этой точки зрения важно и то, что правительство Грузии намерено разработать стратегический документ по экономическому развитию страны. Правительство для решения задачи привлечения инвестиций намерено учредить инвестиционные фонды.
Мы как раз хотели спросить и о фондах…
Это, на мой взгляд, очень интересный механизм, поскольку дееспособность этих фондов во многом обуславливает то, что они связаны с именем Бидзины Иванишвили. Поэтому реально, что по отношению к этим фондам будет доверие. И эти фонды теоретически могут быть довольно хорошим механизмом для привлечения инвестиций.
Насколько эти фонды будут интересны для иностранных инвесторов?
Ответа на этот вопрос у меня нет по той простой причине, что правительство пока не делало какого-либо заявления, не подготовило какого-либо документа в связи с тем, по каким именно механизмам создаются фонды, и по каким механизмам они будут работать. Почему кто-то должен вкладывать в них деньги? А если они будут вложены, как будет осуществляться управление этими деньгами? На какие отрасли будут ориентированы инвестиции, которые будут выдаваться из этих фондов? По всем этим вопросам, естественно, правительство должно определиться и сделать соответствующее заявление. С этой точки зрения особая ответственность возлагается на Министерство экономики и устойчивого развития.
НИЧЕГО ЧРЕЗВЫЧАЙНОГО
Экс-премьер Грузии Вано Мерабишвили, основываясь на оценках и прогнозе американского инвестиционного банка Morgan Stanley, призвал новое правительство принять чрезвычайные меры с целью оздоровления экономики. Насколько адекватным Вы считаете заявление бывшего премьера, и действительно ли перед страной стоит такая угроза, что правительство должно прибегнуть к чрезвычайным мероприятиям?
Что касается внесения изменений в прогнозные параметры экономического роста со стороны международных институтов, то это не ново. Подобные коррективы делал Международный валютный фонд — то повышал, то понижал значения прогнозных показателей. Почему-то когда Вано Мерабишвили сам был в правительстве, его это не беспокоило. Более того, когда он стал премьер-министром, заявил, что статистика его вообще не интересует. А сейчас он оказался «пламенным статистиком».
Естественно, оценка Morgan Stanley основана на той реальности, с которой завершился 2012 год. Завидных показателей в последние месяцы не было, но это обусловлено тем переходным периодом, когда бизнес, который в определенной степени подпитывался за счет бюджета, практически был приостановлен. А другим компаниям необходимо было адаптироваться к новым условиям. У кого-то режим ожидания, у кого-то напряженность. И еще одно: наша экономика явно хворающая. Более года Национальное агентство статистики показывало, что имеет место дефляция, снижение цен. Это означает депрессивность потребителя, то, что у людей нет денег. Но когда это началось? В ноябре прошлого года? Нет, еще в январе прошлого года. Иначе говоря, феномен депрессивного потребителя породило «Национальное движение». И ни у «Грузинской мечты», ни у кого в мире нет той «волшебной палочки», чтобы мгновенно изменить такую экономическую ситуацию. На это нужно время.
То есть Вы не видите причины для объявления чрезвычайной ситуации в экономической жизни страны?
Чрезвычайной ситуации я не вижу. Но правительству требуется большая мобилизация, активизация своей деятельности. Необходимо поддерживать больше контактов с обществом, с экспертными кругами, чаще посещать регионы, о чем я уже говорил. У правительства обязательно должна ясная и четкая стратегия экономического развития страны. Также я бы посоветовал осторожный подход к реформам образования и науки, потому что это очень хрупкая сфера. В целом же, пожелал бы большей бдительности.
Телара ГЕЛАНТИЯ