Булочку на вилочку…

Рабочий день пекаря начинается в половине пятого утра, когда на улицах не встретить никого, даже дворников. Первым делом растапливается печь, через полчаса она будет готова. Теперь – замесить тесто и выждать, когда оно подойдет: хорошо, что мешалка автоматическая – за день через нее проходит до полутора мешков муки. 

 
Тонэ начинает дышать жаром, к тому времени поднимается тесто. Коба порциями извлекает его на просторный стол и начинает вымеренными движениями разделывать вязкую массу на порции. Теперь предстоит «нырнуть» в жаркое нутро печи, прижать удлиненную лепешку теста  к стенке тонэ. Совсем  скоро потянется  аромат горячего хлеба, и первые нетерпеливые покупатели, обжигая пальцы, начнут разбирать  горячий лаваш. А Коба будет весь день длинным тонким шестом с крючком на конце выдергивать лаваш из печи, чтобы на вопрос «А есть ли горячий хлеб?»,  утвердительно кивать головой, или ответить: «Через двадцать минут».

Не  успевает разместить лаваш на полках, как он расходится по рукам. Хорошо идет дело: люди охотно расстаются с купюрами и блестящими монетками, получая свежайший хлеб.  Коба бойко получает оплату, отсчитывает сдачу и отдает ее вместе со своими творениями. Картина обыденная: деньги – товар! Но внезапно закрадывается сомнение: так ли идиллически чиста эта картина? Вроде бы в пекарне все пристойно: чистота, блестит котел для теста, полки выскоблены, сам пекарь – в белой «распашонке» и колпаке. Что же смущает?

Только одно: через руки Кобы проходят в одно и то же время и выпечка, и деньги, соприкасаясь, практически, напрямую. А казначейские билеты, да и монеты, где только не побывали, в каких руках и ситуациях они не крутились! Эта картина до обыденного привычна, что же, потребовать, чтобы пекарь, получив наличные и отсчитав сдачу, облачался в перчатки, выдавая лаваш? Или усадить в каждом тонэ по кассиру? Ну это, пожалуй, перебор. Проще всего поступать так: пусть Коба, рассчитавшись с лавашом, берет его целлофановым пакетом или бумагой.

А вот другая картинка: в хлебном отделе продавщицам скучать не приходится: сдобу и буханки разбирают активно.  То, что подороже, – в заводской упаковке, другое — просто разложено по стеллажам. Большинство продавщиц раздает хлеб руками. Как тут не вспомнить времена,  когда в магазинах самообслуживания у стеллажей с хлебом подвешивали специальные вилочки для хлеба. Стоит призадуматься: мелочь, но может она оказаться полезной и в супермаркетах, и в пекарнях…

Еще одна обыденная ситуация: к магазину подкатывает фургончик. Деловитые парни шустро извлекают из него пластмассовые коробки, доверху загруженные румяными батонами.  Рывок – тара взлетает в воздух, чтобы через пару-другую минут исчезнуть в утробе магазина. Но тут буханка, а то и пара батонов, летят  на асфальт. Ничего страшного: экспедитор с ловкостью жонглера мгновенно возвращает их на место. Почему же тара не имеет элементарной крышки, предохраняющей хлеб от падения на «грешную» землю? И совсем уж грустно становится при виде открытых прилавков с хлебом на людных перекрестках у шумных базаров. Ни защитной пленки на хлебах, ни других элементарных мер санитарии в таких местах не предусмотрено.  

Рискнул поделиться этими мыслями, способными отбить охоту отломить кусок от шоти-пури и сжевать его с пылу, с жару по дороге домой. Руки-то немытые и купюры держал, как продавец хлеба. Поди потом разберись, к кому микробов больше прилипло!