О войне как о войне

За пять лет миру, наверно, поднадоело обсуждать, кто начал августовскую войну 2008 года. Хотя когда ситуация требует, политико-пропагандистская и лоббистская дискуссия возобновляется. Однако в Грузии и в России этот вопрос, по понятным причинам, остается по-настоящему актуальным в среде простых смертных, политиков и СМИ.

Так вот, в преддверии пятой годовщины войны премьер-министр России Дмитрий Медведев дал интервью телеканалу Russia Today, а еще через день его откровения передаст и телекомпания «Рустави 2». Разумеется, интервью Медведева не обошли вниманием местные политики, и зафиксировали свои мнения и видение ситуации, которые вкратце будут приведены ниже.

Но важны не столько события пятилетней давности и извечный вопрос — «Кто виноват?», сколько результат, который мы имеем сегодня. Для Грузии это новые потерянные территории с туманными перспективами их возвращения и очередной поток беженцев – то есть судьбы тысяч человек. Для России – наклеенный на нее и очень удобный для политических оппонентов ярлык «оккупанта», а также создание крайне опасного прецедента в контексте событий на Северном Кавказе и далеко не мирных суверенных притязаний российских автономных образований.

Но вернемся к прямой речи Медведева, который, напомним, в 2008 году был президентом России, и ответов на нее грузинских политиков. Он, по его словам, крайне разочарован тем, что из-за «цинизма» СМИ в освещении августовских событий Россия была названа «агрессором». Российский премьер заверил, что Москва в 2008 году ставила целью провести на Кавказе операцию по принуждению к миру, а не свержение или казнь президента Грузии Михаила Саакашвили. «Это не война между государствами, и уж, тем более, не война между народом России и грузинским народом. Это операция по принуждению к миру. У неё были абсолютно локальные цели. Мы должны были разоружить противника до такой степени, чтобы он перестал истреблять людей. Это была основная цель» — пояснил Медведев. Он напомнил, что к началу войны 80 процентов жителей Южной Осетии были гражданами России.

Саакашвили он считает «военным преступником», с которым должен разобраться собственный народ. «Я никогда не давал, как верховный главнокомандующий, установку зайти в Тбилиси, поменять там политический режим и казнить Саакашвили. Потому что мы не воевали с Грузией. Нам нужно было обеспечить интересы России. Его личная судьба меня никогда не интересовала. Я всегда исходил из того, что эту судьбу определит народ Грузии. И, не могу не сказать об этом, на мой взгляд, он ее уже почти определил», — сказал российский премьер.

Что же касается стратегического партнера Грузии – США, они заняли «двоякую позицию». Перевесило понимание, что «с Россией нельзя конфликтовать». Впрочем, отметил он, в США были и «горячие головы».

Касаясь вопроса бомбардировки грузинских городов, Медведев отговорился распространенной формулой — «На войне как на войне». То есть, необходимо было вывести из строя военные объекты противника, которые могли причинить вред населению Абхазии и Южной Осетии, российским гражданам и армии РФ. После «восстановления порядка», поведал он, российская армия ушла, и попыток менять политический режим в Грузии со стороны Москвы не было.

В правоте действий России Медведев не сомневается: поступи она иначе, «не

только Кавказ на это бы отреагировал плохо, но и вся страна». «… Если бы мы отказались защитить наших граждан, мы просто признали бы поражение. И об наше государство вытерли бы ноги. Это не принял бы не только Кавказ, это вся страна бы не приняла», — сказал он.

Ответственность за начало войны он полностью возложил на президента Грузии и заявил, что тот не отреагировал на стремление России решить конфликт мирным путем. При этом российский премьер проинформировал, что он «невысокого мнения о военных и дипломатических талантах Саакашвили».

Что же касается новой грузинской власти, она, «… в соответствии с изменениями, которые произошли в политической системе, в конституции страны, занимает гораздо более прагматичную позицию. Мы этому рады». Медведев, кроме того, напомнил, что Россия не разрывала дипломатических отношений с Грузией и готова к их восстановлению, но «при определенных условиях». «… Они простые – признание того факта, что произошло».

Он выразил уверенность в том, что «печальная страница» в грузино-российских отношениях «будет перевернута и уйдет вместе с исчезновением с политической арены Саакашвили и некоторых других людей, которые причастны к принятию этого преступного решения». Имеется в виду начало войны в Южной Осетии.

Кстати, по словам Медведева, премьер-министр Грузии Бидзина Иванишвили признал, что конфликт развязало грузинское руководство.

Понятно, что реакция грузинских политиков на интервью Медведева последовала мгновенно и была далеко не однозначной.

В частности, депутат парламента от правящей коалиции Гиоргий Вольский заявил, что в августе 2008 года «мирный процесс разрушил Саакашвили». «Эти территории (Южной Осетии) не были бы оккупированы, если бы не было драматических и тяжелейших ошибок, которые допустили Саакашвили и его стратеги». А по словам специального представителя премьер-министра Грузии по урегулированию с Россией Зураба Абашидзе, «самую объективную оценку августовской войне дала комиссия Тальявини».

Что же касается депутата парламента от «Единого национального движения» Шота Малашхия, он заявил, что Медведев является специалистом в области международного права, и «сам знает, какое преступление он совершил». «Сколько бы времени здесь (в Грузии) не продолжалась пророссийская политика, в конечном итоге мы все равно победим, и Россия ответит за преступления, совершенные в Грузии», — убежден депутат.

В свою очередь его коллега по президентской партии Гиги Церетели добавил, что сказанное Дмитрием Медведевым говорит о том, что власти Россия не меняют ни своих взглядов, ни своей политики. «О чем бы с ними ни говорили, как бы их ни ласкали и не ублажали, заявления, как видите, прежние, – что Грузия виновата».

Словом, пока Грузия и России продолжают говорить друг с другом в не слышащем режиме, хотя глухота эта не физическая, а сугубо политическая. Надо полагать, что формат этот продолжится, но в итоге стороны, за неимением другого выхода из положения, что-нибудь, да расслышат.

Ирина Джорбенадзе