Однажды июньской ночью 2010 года Генри Фрит попросил сына гражданской жены рано утром отвезти его в аэропорт Мадрида. Фрит не сказал, куда собирался лететь. Он редко рассказывал об этом Алехандро Вальдесате Санчесу, который регулярно возил его в международный аэропорт Барахас. Просто одна из множества его деловых поездок.
На следующий день к Вальдесате пришли агенты испанской спецслужбы Centro Nacional de Inteligencia и устроили допрос. Разговор был спокойный и вежливый, но Вальдесате вскоре понял, что Фрит не вернется. Он и не вернулся.
Фрит, коренастый мужчина на шестом десятке с густыми усами, почти два десятилетия вел жизнь, казалось, обычного мадридца. Он управлял компанией Frimor Consultores, которая называла себя «высококлассной надежной консультативной службой», специализирующейся на «социоэкономических исследованиях». Фрит часто бывал в деловых поездках, в основном в Центральной Европе, иногда и в более далеких странах вроде Чили. У него были друзья, с которыми он был не прочь выпить. Фрит говорил по-испански с легким акцентом, который он связывал со своим происхождением: якобы он родился в Эквадоре, а его отец был новозеландцем.
Так он рассказывал.
Как считают западные спецслужбы, насыщенная деловая жизнь часто путешествующего испанского консультанта была лишь прикрытием.
Настоящее имя Фрита — Сергей Юрьевич Черепанов. Он родился в России в 1955 году, на два года раньше своего предполагаемого рождения в Эквадоре. В Москве оставались его жена Ольга Константиновна Черепанова и сын Андрей. Все то время, которое он провел в Испании, он служил в СВР.
Генри Фрит, как рассказал источник в одной из западных спецслужб, — это вымышленное имя российского нелегала, жившего под тщательно сконструированной легендой. Фальшивая личность с фальшивой историей и окружением. Он оказался первым нелегалом, раскрытым и публично изобличенным в Европе со времен Холодной войны.
По словам источника, на континенте есть и другие российские нелегалы.
Эта история основана на интервью с представителями европейских разведслужб, в том числе непосредственно участвовавшими в деле, людьми, лично знавшими Фрита-Черепанова в Мадриде, а также на документах и фотографиях, находящихся в распоряжении Politico.
Во времена Владимира Путина, бывшего главы ФСБ, ставшего президентом, сотрудничество между Москвой и Западом уступило место конфронтации, и объем разведывательной деятельности «примерно удвоился», как и количество российских шпионов, действующих в Европе. Об этом рассказал бывший глава разведслужбы крупного европейского государства, оговорившись, что по понятным причинам оценивать это сложно. О деле Фрита-Черепанова глава разведки, занимавший пост до 2010 года, ничего не слышал.
«Русские проводят массивные и ненасытные кампании по сбору разведданных, которые все еще щедро оплачиваются из казны и поощряются Кремлем, которому мерещатся заговоры и скрытые мотивы даже там, где их нет», — написал эксперт по вопросам российской безопасности в недавнем докладе «Гидра Путина» для Европейского совета по международным отношениям.
Через десять лет после того как в США раскрыли группу из десяти российских нелегалов решение европейских спецслужб предать гласности дело Фрита-Черепанова продиктовано желанием привлечь внимание к тому, что источник называет «бросающимся в глаза ростом» шпионской активности Кремля. Западные разведки обеспокоены тем, что один или несколько не раскрытых ими нелегалов могли сделать карьеру в правительствах или международных организациях.
Брюссель, где расположены центральные органы Евросоюза и НАТО, в последнее время приобрел репутацию шпионского логова. Но раскрыть и выследить нелегалов контрразведчикам значительно труднее. Как говорят источники, если дать нелегалам понять, что контрразведка в курсе их деятельности, это может побудить кого-то из них сдаться или стать двойным агентом.
Единственный след «Лоренса Генри Фрита» в Новой Зеландии — мальчик, который умер в 1937 году в Гамильтоне в регионе Уаикато
Десятилетия в Мадриде. «Меня удивляло, как часто он ездит за границу»
Алехандро Вальдесате Санчес, мадридский инженер-компьютерщик, не хотел разговаривать. Когда я первый раз отправил ему письмо по электронной почте с просьбой обсудить исчезновение Фрита, он ответил, что «ничем не может помочь», так как ему «нечего сказать» об этой истории. Но однажды утром, когда я пришел к нему в офис, он нехотя согласился спуститься и недолго побеседовать у входа, рядом с постом службы безопасности мадридской технологической компании, в которой он работает.
Невысокий, плотного сложения человек лет сорока, Вальдесате явно был взволнован. Он сказал, что исчезновение Фрита его расстроило. Его мать Кармен, несколько лет болевшая раком, умерла через несколько месяцев, после того как Фрит исчез. В день своего бегства он должен был отвезти ее на очередной прием к врачу. И даже после встречи с испанскими контрразведчиками Вальдесате окончательно понял, что Фрит не вернется, лишь когда тот не приехал на похороны Кармен.
Вальдесате рассказал, что много времени потратил на поиски в интернете информации о компаньоне матери. И все напрасно. «Вы знаете, что с ним случилось?» — спросил он меня. Когда я сказал, что Фрита считают российским шпионом по фамилии Черепанов, Вальдесате не выглядел удивленным. В последние шесть лет, по его словам, он обдумывал самые разные возможные истории о человеке, которого он до сих пор называет Генри. Что бы этот человек ни сделал, сказал Вальдесате, он хочет сохранить память о нем как о друге, заботившемся о его матери в годы ее страшной болезни, и не скажет о нем худого слова.
В прошлом, добавил Вальдесате, он догадывался, что у Фрита может быть другая работа помимо Frimor, но ничего большего не подозревал.
За несколько месяцев до этого я встретился с другом и деловым партнером Фрита Карлосом Морено Родригесом. Для него исчезновение Фрита все еще было загадкой. За кофе в мадридском Starbucks он узнал его на фотографии, которую я показал. «Да, это Генри! Потолстел немного», — воскликнул он.
Как и Вальдесате, Морено сказал, что долго раздумывал, что же могло случиться с Фритом. Рассматривал он и темные сценарии относительно его прошлого и исчезновения. В ходе беседы он упомянул, что его жена, обеспокоенная тем, сколько загадок в этой истории, посоветовала ему не встречаться со мной. Но любопытство заставило его прийти.
Морено сказал, что познакомился с Фритом в середине 1990-х через общего друга. У Фрита истек срок действия разрешения на работу в Испании. Тогда у Морено был небольшой собственный бизнес — он консультировал компании по вопросам получения государственных субсидий на программы обучения. Морено согласился создать юридическое лицо, с помощью которого Фрит мог оставаться в Испании с разрешением на работу. Так родилась компания Frimor Consultores, название которой составлено из первых слогов фамилий двух компаньонов. С самого начала, как сказал Морено, подразумевалось, что руководить работой компании будет Фрит.
«Наш бизнес основан на простой структуре, но с необходимым фундаментом, который позволяет нам иметь дело с любым типом планирования», — заявляет компания на своем сайте.
Морено сказал, что сам он мало что делал в Frimor. Хотя он номинально был одним из партнеров, он не очень представлял, каким бизнесом занимался Frimor.
«Меня удивляло, как часто он ездит за границу», — отметил Морено. Его также озадачивало то, что Frimor приносил очень мало прибыли. По его словам, иногда Фриту даже приходилось вкладывать в бизнес свои собственные деньги, доставая наличные из ячейки в отделении крупного испанского банка Santander.
Иногда Фрит просил Морено помочь, например, с бухгалтерской отчетностью. Однажды партнер попросил его найти отчеты аналитиков или брокеров о газопроводах в Восточной Европе. «У меня был к этому доступ, и я достал для него информацию от Deutsche Bank», — сказал он. В то время Евросоюз проталкивал ныне отмененный проект газопровода Nabuco из Турции в Австрию — конкурента российского «Газпрома» и источник напряжения между Западом и Москвой.
Следы Frimor сохранились в мадридском коммерческом реестре. Деятельность компании была «временно приостановлена», так как та не зарегистрировала свои счета в годы после исчезновения Фрита. Никто не пытался решить эту проблему.
Доступны документы об основании компании, зарегистрированной 2 ноября 1995 года, там упоминаются Карлос Морено и Генри Фрит, «гражданин Новой Зеландии, родившийся 9 ноября 1957 года, разрешение на работу X-067124-D, действительно до 6 сентября 1995 года, запрос на продление подан в департамент труда провинции.
Фрит общался напрямую с Москвой, получая оттуда информацию о времени и месте встречи с российскими агентами в третьих странах — обычно где-то недалеко от Испании. Он писал доклады на ноутбуке с шифрованием, копировал их на защищенные USB-флешки и относил в тайники, откуда их забирал русский дипломат.
Неудавшийся подход. «Вся ваша жизнь будет разрушена»
В начале лета 2010 года легенду Фрита распутали.
27 июня ФБР арестовало десять предполагаемых российских агентов в Бостоне, Нью-Йорке и Вашингтоне. Их обвинили в том, что они составляли сеть нелегалов СВР. Члены группы, которая стала известна как «десятка ФБР», долгое время выдавали себя за американцев, с середины 1990-х проживая в США под вымышленными биографиями.
На следующий день около мадридского дома Фрита к нему подошел агент британской разведки. После приветствий беседа продолжилась на английском.
— Не найдется ли у вас несколько свободных минут, чтобы поговорить со мной? — спросил агент (текст беседы приводится по расшифровке аудиозаписи, предоставленной европейской разведслужбой; независимая проверка ее точности не представляется возможной).
— Простите… — ответил Фрит.
— Я думаю, это очень важно для вас, — продолжал агент. — В моих руках вся ваша жизнь… И мы должны поговорить, потому что вы в очень сложной ситуации. Если сейчас мы не поговорим, боюсь, у вас будут большие проблемы в Испании. Я работаю на западные спецслужбы, вы — на российские. Я знаю, что это шокирует, и мне жаль, что приходится делать это на улице, но это единственный способ поговорить с вами так, чтобы нас не подслушали.
Черепанов все отрицал. На все утверждения и вопросы агента он отвечал «вы ошибаетесь» и «нет». Агент попросил о двадцатиминутном разговоре с глазу на глаз. Черепанов отказался. Тогда агент выложил все карты на стол. Он попытался перевербовать собеседника и сделать его двойным агентом:
— У меня есть возможность сделать вашу жизнь намного, намного лучше.
Но тот продолжал настаивать, что он Генри Фрит. Агент перешел к угрозам:
— За вами придут испанские власти, придет полиция, будет большой скандал, вся ваша жизнь будет разрушена.
На следующее утро Вальдесате отвез Фрита в аэропорт.
Американский связной. Разбирая Лоренса Генри Фрита
Источники в европейских разведслужбах говорят, что Черепанова раскрыли благодаря тому же разведчику, который вывел ФБР на десять нелегалов в Америке. В июне 2011 года российский военный суд признал бывшего сотрудника СВР полковника Александра Потеева виновным в государственной измене и дезертирстве и заочно приговорил его к 25 годам тюрьмы. Российская пресса называла его американским «кротом» в Москве.
Потеев был заместителем начальника управления «С», которое занимается операциями за границей под глубоким прикрытием. Опасаясь, что российская контрразведка его раскроет, он сбежал в США незадолго до того, как ФБР начало свою операцию. «Мария, постарайся воспринять это спокойно: я уезжаю не на короткий промежуток времени, а навсегда. Я не хочу уезжать, но мне придется. Я начинаю новую жизнь. Я должен помочь детям», — писал он жене.
Некоторые из «десятки ФБР», например, Дональд Хитфилд и Трейси Фоули, супружеская пара якобы канадского происхождения с двумя детьми, были под наблюдением много лет перед тем, как их арестовали под их настоящими именами — Андрей Безруков и Елена Вавилова. По мнению западного источника, возможно, с их арестом пришлось поторопиться из-за побега Потеева.
Фрит, согласно информации от европейского источника, знакомого с его делом, был под наблюдением больше года. Это дало контрразведке время разобраться с его легендой.
Единственный след Лоренса Генри Фрита в новозеландских документах — это запись о мальчике, который умер в 1937 году в Хэмилтоне, регион Уайкато, в возрасте одного года. Возможно, это имя сотрудник российского посольства в Новой Зеландии увидел на могильном памятнике, сказал европейский источник.
У Черепанова, по словам участвовавшего в операции сотрудника спецслужбы, была система, позволявшая ему связываться непосредственно с Москвой. Через нее он получал инструкции о том, где и когда ему встречаться с российскими агентами в третьих странах, обычно недалеко от Испании. Он писал донесения в Москву с помощью ноутбука со специальной системой шифрования и копировал их на защищенный флеш-носитель, который помещал в один из тайников — «мертвых почтовых ящиков», как их называют в спецслужбах. Затем флешку незаметно извлекал один из российских дипломатов в Мадриде.
На фотографиях, показанных мне западной разведкой, предположительно изображен дипломат, который делает вид, будто мочится на обочине безлюдной дороги, оглядывается и достает из-под камня документ.
Контрразведчики неохотно говорят об ущербе, который шпионы нанесли национальной безопасности. Сначала утверждали, что «десятка ФБР» установила связи с источниками и передавала информацию с помощью ноутбуков с системой шифрования и защищенных флеш-носителей. Через несколько дней, когда дело дошло о суда, единственное, что американские власти вменили им в вину, — это отмывание денег и сговор с целью деятельности в качестве незарегистрированных агентов иностранного государства.
Их никогда не обвиняли в незаконном доступе к секретной информации. Как сказал сотрудник европейской разведки, участвовавший в раскрытии Черепанова, даже если они похитили какие-то секреты или нанесли ущерб безопасности, «иногда вы хотите просто избавиться от них и обменять на других агентов. Иностранных агентов, пойманных с поличным, редко сажают в тюрьму. В конце концов, они не предатели».
«Не найдется ли у вас несколько свободных минут, чтобы поговорить со мной? — спросил Фрита британский агент в 2010 году. — Я думаю, это очень важно для вас. В моих руках вся ваша жизнь… И мы должны поговорить, потому что вы в очень сложной ситуации. Если сейчас мы не поговорим, боюсь, у вас будут большие проблемы в Испании».
Просто вписаться. «В основном их используют для передачи информации»
Некоторые аспекты истории Черепанова до сих пор остаются необъясненными, например, масштаб ущерба, который он мог нанести безопасности Запада, вербуя источники в правительствах таких стан, как Хорватия, которая вступила в НАТО в 2009 году. Вероятно, Фрит так долго оставался вне поля зрения испанской контрразведки, потому что избегал прямых контактов с российскими агентами на территории Испании, сказал источник в разведке.
В большинстве случаев нелегалов используют в качестве курьеров. Они ведут себя не так, как персонажи сериала «Американцы», снятого по следам дела «десятки ФБР».
В сериале супружеская пара по фамилии Дженнингс с двумя детьми в начале 1980-х ведет жизнь обычных обитателей приговора Вашингтона, но они высокопрофессиональные оперативники КГБ, которые управляют сетью агентов, сами убивают и иногда спят с врагом. Но в реальной жизни нелегалы не ведут жизнь в стиле Джеймса Бонда. Их миссия заключается в том, чтобы вписаться в окружение.
«Обычно у таких шпионов две цели, — объясняет агент, детально знакомый с делом, — Иногда они сами работают с агентами и источниками, но чаще СВР использует их для передачи информации, потому что «официальные» шпионы находятся под наблюдением, и это ограничивает их передвижение». Официальные шпионы работают в посольствах и защищены дипломатическим иммунитетом.
В редких случаях нелегал так удачно интегрируется в общество, что делает карьеру в бизнесе или политических кругах страны, в которую заброшен. Самый известный подобный случай в послевоенной истории — Гюнтер Гийом, восточногерманский «крот», засланный в 1956 году в Западную Германию. Вершиной его карьеры стал пост личного референта федерального канцлера Вилли Брандта. В 1974 году, когда «крота» разоблачили, Брандту пришлось уйти в отставку.
После своего бегства Черепанов пропал с радаров западных спецслужб. Предполагают, что он вернулся в Москву по одному из заранее спланированных маршрутов, которые часто заготавливают для нелегалов на случай срочного бегства. Вернувшись, он не получил публичного поощрения от президента Путина, как «десятка ФБР».
Бывший глава европейской контрразведки объяснил, почему контрразведчики редко публикуют информацию о раскрытых ими нелегалах: «Когда вы вычислили одного из этих парней, возможны три основных сценария. Первый: вы позволяете ему продолжать работать, следите за ним и скармливаете ему фальшивые данные, которые он переправляет в Москву. Второй: вы его перевербовываете, и он начинает работать на вас. Третий: он отказывается на вас работать. В этом случае или он убегает, или вы его высылаете, но в этом последнем случае вы не делаете большого шума. Секретные службы не любят развязывать открытую войну друг с другом, и вы не хотите, чтобы Россия отомстила, выдворив, например, ваших официальных шпионов под дипломатическим прикрытием».
Иногда попытка вербовки не дает результата. «Такие ходы обычно делают с использованием двух рычагов: комфорта и страха, — отмечает другой источник. — Вы выбираете объекты, потому что они хорошо интегрированы в общество, в котором живут годами». Это и был случай Фрита, у которого был бизнес-партнер, друзья и женщина, которую он, судя по всему, любил. Источник добавляет: «Вы также даете им понять, что игра окончена, а в Москве ничего хорошего их не ждет. Их в любом случае заподозрят в двойной игре, у них отберут паспорта и в лучшем случае будут считать это профессиональным провалом».
Инсайдеры указывают еще на один фактор, который мог сыграть роль в решении не предавать огласке дело Фрита в 2010 году, — возможное неудобное положение, в котором оказалась бы испанская спецслужба CNI, которая узнала о шпионе только после подсказки британских коллег.
Я через испанского дипломата обратился к CNI за комментарием, но ответа не получил.
Остается неясным, почему Фита не задержали в аэропорту на следующий день после неудачной попытки вербовки. Представитель западной разведки предполагает, что «могло недоставать конкретных фактов, которые можно было бы предъявить в суде» при отсутствии личного признания подсудимого. Впрочем, и в этом случае ничто не мешало спецслужбам задержать и допросить подозреваемого.
После исчезновения Черепанова двух российских дипломатов в Мадриде, Антона Олеговича Симбирского и Александра Николаевича Самошкина, попросили покинуть Испанию по причине их вероятной причастности к работе с испанским «кротом», рассказали европейские источники.
Найти Черепанова в России не удалось.
Российский дипломат в Мадриде отказался комментировать эту историю, а российское правительство, к которому я обратился через посольство, не ответило на серию вопросов, отправленных по электронной почте.
В июне 2010 года Фрит сказал Алехандро Вальдесате Санчесу, что ему нужно ехать в аэропорт Мадрида — лететь в командировку, сказал он. Но Вальдесате знал, что Фрит никогда не вернется.
Новая шпионская игра. «Я сказал бы, что их меньше пятнадцати, но больше десяти»
Агенты, чье задание — бороться с российскими шпионами в Европе, сейчас обеспокоены тем, что из-за повышенного внимания к антитеррористической работе им недостает ресурсов, чтобы сдерживать атаки СВР.
Россия, по их словам, активно охотится за информацией о том, что происходит в НАТО, проверяя готовность альянса защищать своих новых членов, в первую очередь страны Балтии. Кроме того, она хочет следить за настроениями в верхах Евросоюза относительно таких вопросов, как экономические санкции, антимонопольное расследование против «Газпрома» и даже многосторонние темы вроде состояния переговоров по соглашению о свободной торговле между ЕС и США. В результате ухудшения отношений с Западом Россия лишилась ценной информации, которую прежде получала по официальным каналам.
«Брюссель — как большая голова сыра грюйер, и там кругом утечки, — отмечает источник в западной разведке. — У вас есть Еврокомиссия, НАТО, а русские постоянно хотят узнать, что происходит».
«Несколько лет назад у нас был Совет Россия — НАТО, он работал, какой-то информацией свободно обменивались, — вспоминает европейский дипломат (работа совета, основанного в 2002 году, была фактически прекращена после аннексии Крыма). — Так что некоторые виды информации, которые русские раньше получали легально, теперь им приходится добывать иными средствами».
В прошлом году было решено ограничить численность делегаций «стран-партнеров» в своей брюссельской штаб-квартире НАТО тридцатью сотрудниками. В российской делегации — больше пятидесяти, некоторых из которых Гражданский разведывательный комитет альянса подозревает в шпионаже.
По словам европейского дипломата, все осложняется тем, что «некоторым странам ЕС до сих пор трудно признать, что Россия представляет угрозу. Я не думаю, что, к примеру, итальянское правительство согласно, что ее надо рассматривать в таком качестве, и политиков с аналогичными взглядами немало в европейских странах.
Согласно другому источнику, после внезапного отъезда Фрита удалось раскрыть еще пару российских нелегалов. О тех, кто все еще работает в Европе под видом французов, британцев, немцев и итальянцев, он говорит так: «Я думаю, их меньше пятнадцати, но больше десяти. Точного ответа мы, конечно, не знаем».
Консьерж в доме 47 по улице Гойи в Мадриде, где когда-то размещалась компания Frimor Consultores, не помнит ни человека, работавшего там под этим именем, ни каких-либо людей, связанных с компанией. Почту, которая несколько лет назад еще приходила, отсылали обратно отправителю. Другие обитатели дома тоже не помнят Frimor, но за эти годы в невзрачном офисном здании сменилось много съемщиков.
Что касается Морено, он рассказал мне, что его собственный консультативный бизнес, которым он руководил независимо от Frimor, после исчезновения Фрита-Черепанова начал терять клиентов из госсектора. Его без объяснений вывели из состава совета ассоциации испанских экспортеров. Морено до сих пор не понимает причин этого внезапного остракизма. По мнению одного из источников, испанские власти могли оказать давление на партнеров Морено, сомневаясь, не знал ли он о том, чем на самом деле занимался его партнер.
Уходя из Starbucks, Морено, которому я не открыл, в чем подозревают Генри, признался, что продолжает размышлять, что же произошло с его бывшим другом. «Иногда я задумывался, — сказал он, нет ли во всей этой истории какого-то аспекта в стиле Тома Клэнси».